журнал "ПРОЗА СИБИРИ" №1 1995 г. - Владислав Крапивин

большой хрустальный подарочный рог. Безумные деньги по нашим временам. А Лигуша, как и следовало ожидать, ухмыльнулся: вот дескать, Анька, рог бездарно сломаешь! Не знаю уж, какими словами он эту простую мысль выразил, но Анечка, безумица, этим самым рогом и отделала Лигушу. Маленькая, рыжая, ей-до головы Лигуши еще надо допрыгнуть, а допрыгнула. Так отделала рогом бывшего бульдозериста, что он замертво повалился в лужу. Когда приехала скорая, он уже захлебнулся, его даже в реанимацию не отправили, сразу в морг. А в морге смотритель, как всегда пьяненький, чуть вторично не схлопотал инфаркт.

— Что? Лигуша опять выполз из морга?

— А что ему делать? Не любят его в Т., — мрачно подвел итог Роальд. — С этим тоже следует разобраться.

— За три дня?

— Тебе помогут. Тебе Врач поможет.

— Какой еще врач? — не сразу понял Шурик.

—„Лежу и греюсь близ свиньи...“ — загадочно произнес Роальд и объяснил: — Не врач, а Леня Врач. Это не профессия. Леню Врача ты видел, Леня в Т. человек известный. В Т. вообще много известных фамилий, в Сибирь переселенцы ехали со всех концов страны, а она у нас и сейчас не маленькая. И Леня Врач не маленький человек. К нему всякий идет. Он сильными средствами лечит, и помогает всем.

— От чего?

— Ас чем придешь, от того и помогает.

— Он психиатр? У него диплом? Лицензия?

— Опыт и интуиция.

— Веселенькое дело... — хмуро пробормотал Шурик.

— Ты любишь такие, — грубо польстил Роальд.

— Знаешь, Роальд, — так же хмуро добавил Шурик. — Есть чудаки, утверждают вслух, что параллельные линии пересекаются в пространстве. Только, по мне, ~это для извращенцев, я в такое не верю.

— Это ты к чему?

— Не нравится мне все это.

— Задание как задание. Бывали и поскучней.

— Какой хоть вид у этого Лигуши?

Роальд пожал мощными плечами:

— Умственно отсталый, наверное.

— А на что он живет? На какие средства?

— Свой огород. Пенсия по инвалидности. Возврат потерянных документов, вещей и денег.

— Каких вещей?

— Ну, встречал, наверное, объявления? „Потерялся кобель, прикус неправильный, вид отвратен. Счастливчика, подобравшего кобеля, прошу явиться за приличным вознаграждением." И так далее. А еще люди теряют вещи, а еще у людей воруют кошельки. В Т. всем известно: попал в беду, шагай к Лигуше, Иван выручит.

— Ну раз повезет, ну, два... — заинтересовался Шурик. — А потом?

— А в этом ты сам разберешься. Потеряй что-нибудь и проверь. Могу спорить: Лигуша укажет.

— Это у него после наезда на КАМАЗ?

— КАМАЗ на него наехал, Шурик.

— Вообще-то так не бывает... — начал Шурик, но Роальд кивнул грубо:

— Ты любишь такие дела.

— Но почему до шестнадцатого? С чего ты взял, что все можно решить в три дня?

Роальд неторопливо полез в карман.

На листке, вырванном из школьной тетради в косую полоску, крупными корявыми буквами было выведено: „Пятнадцатого меня убьют. Лигуша."

— Краткость — сестра таланта, — все еще хмуро, но уже смиряясь с судьбой, одобрил Шурик. — С чего он взял, что его убьют? И что мне, собственно, делать?

Роальд задумчиво прошелся по комнате. Он был крепкий мужик. Волосы на висках у него поседели, но это ничего не значило, Шурик не хотел бы попасть под его удары, что левой, что правой. Еще меньше Шурику хотелось бы попасть в сферу внимания Роальда, имея за душой какую-нибудь вину.

— А как гонорар? Лигуша может выплатить гонорар?

Роальд промолчал. Вряд ли его затруднил вопрос. Как правило, Роальд не признавал затруднений.

Совсем недавно в этой же комнате заламывала руки перед Роальдом холеная дама тридцати, ну, от силы тридцати трех лет. У меня муж подонок! — заламывала она руки. Приходит с работы поздно, говорит о внеурочной работе, пахнет от него коньяком и духами. Никогда раньше его внеурочная работа не пахла коньяком и духами. Она готова отдать все свои сбережения, чтобы поймать подонка с поличным.

Тяжелая сцена.

Роальд тогда сказал просто: „Мадам, вы умная и симпатичная женщина. А ваш возраст бесспорно оставляет вам перспективу. У вас хорошая квартира, хорошая работа, есть определенные накопления. Зачем вам этот говнюк?"

Дама оторопела: „Вы это о ком?"

„Не о вашем любовнике, — проницательно ответил Роальд — Я о человеке, которого вы называете то мужем, то подонком. Почему вам просто не бросить его? Уверен, такой вариант наиболее экономичен."

Дама оторопело молчала.

Широко раскрыв глаза, она глянула в зеркальце, извлеченное из изящной французской косметички. Очень скоро она привела себя в порядок, даже уголки губ перестали у нее вздрагивать. „Почему вы отказываетесь от хорошего гонорара? — спросила она почти спокойно. — Трудно ли застукать с поличным этого, как вы правильно выразились, говнюка?"

„Нетрудно, — ответил Роальд. — Но я хочу сберечь ваши сбережения и вернуть уверенность."

Мы, наверное, сумасшедшие, подумал Шурик. Роальд в любом случае сумасшедший. И его приятель — Врач — сумасшедший. Где возьмет деньги .Лигуша? Чем собирается он оплачивать три дня работы частного детектива?

Но вслух он сказал:

— Ладно. Поеду. Прямо сейчас поеду. Но с шестнадцатого, Роальд, я в отпуске.

—„Злюстра зияет над графом заиндевелым, мороз его задымил, взнуздал..." — уклончиво ответил Роальд.

— Нет, ты скажи прямо.

— Я и говорю. С шестнадцатого хоть в Марий Эл.

Роальд ухмыльнулся и выложил на стол пачку газетных вырезок.

— А это что? — удивился Шурик.

— Газета „Шанс". Газета рекламы и объявлений. Свободный орган свободного волеизъявления.

— Зачем она?

— Я еще не объяснил тебе твою задачу.

— А чего объяснять? — опять насторожился Шурик. — Окружить Лигу-шу вниманием. Пресечь возможные попытки покушений. Прозондировать темные воды Т., не бугрятся ли где поганые очертания Кости-Пузы. Шестнадцатого с утра выпить чашку кофе, слупить с Лигуши гонорар и вернуться. Только, черт побери, Роальд, почему Лигушу не могут убить четырнадцатого или шестнадцатого?

— Не знаю.

— Звучит убедительно...

— Твое дело помнить, что Соловей все еще в Т. А раз он в Т., обрез тоже лежит где-то там же. А раз лежит, то всегда может быть пущен в ход. Соловей чего-то хотел от Лигуши и я знаю, просто так Соловей не отступится. Не имей бывший бульдозерист чего-то необычного, Соловей бы к нему не прилип. Есть что-то такое у Лигуши. По крайней мере, было.

—