Утопия-модерн. Облик грядущего - Герберт Уэллс

– Не знаем, вы правы, мы не знаем их, – сказал ботаник, расплываясь в любезной улыбке.

Я тоже улыбаюсь.

– Не правда ли, как это странно, – объявил я при этом, – что мы оба забыли свои номера?

– Вы шутите, этого не может быть, – произносит миниатюрная дама.

– Гм… Как вам сказать… – бормочу я.

– Но это легко узнать, – продолжает она, не обращая внимания на мой невнятный ответ. – Я полагаю, большие пальцы у вас на руках сохранились при падении?

– Дело в том… – начинаю я, но ее проницательный, насмешливый взгляд останавливает меня. – Конечно, большие пальцы у нас целы.

– Так я пошлю отпечатки их вниз, и мне сообщат ваши номера. Но уверены ли вы в том, что потеряли документы? Как странно. И позабыли свои номера?

Мы глупо ухмыляемся, как бы подтверждая, что это действительно странно. Хозяйка с озабоченным лицом подходит к машинке для снятия отпечатка большого пальца. В эту минуту в отделение входит какой-то мужчина, и она, явно выдохнув, поспешно рассказывает этому визитеру, в чем дело.

– Просто не знаю, что делать в данном случае, сэр…

Он смотрит на нас, и в его серьезных глазах мелькает… любопытство. Особо странной ему кажется, по-видимому, наша одежда.

– В чем дело, мадам? – осведомляется он.

Она поясняет.

До сих пор все виденное нами в Утопии являлось доказательством порядка и невиданной еще на земле целесообразности. Но мне в высшей степени казалось странным то, что все люди, с кем мы встречались и разговаривали – хозяин гостиницы, эта женщина, босой паганист, – представляли самый обыденный тип и являлись полной противоположностью обстановке. Но при первом взгляде на вошедшего мы поняли, что в нем есть что-то, соответствующее общему тону Утопии. На вид ему было лет тридцать пять, это был высокий, прекрасно сложенный человек. Во всех его движениях чувствовались сила и здоровье, выражение чисто выбритого лица его было идеально спокойно, форма губ говорила о твердой воле, а большие серые глаза смотрели ясно и серьезно. На нем были надеты шерстяные темно-красные брюки и белая, довольно плотно облегавшая его стройный стан рубашка с вытканной фиолетовой каймой. Видом он напоминал рыцаря ордена тамплиеров. На голове у него красовалась легкая кожаная шляпа с верхом из очень тонкой стали, с небольшими наушниками – что-то от формы солдат Железной армии Кромвеля. Мужчина пристально смотрел на нас, в то время как мы, чувствуя сильнейшее смущение, старались кое-как выпутаться из того глупого положения, в которое сами, по доброй воле, поставили себя. Сознавая всю его нелепость и предчувствуя, что оно может осложниться, я решился сказать правду.

– Дело в том… – начал я.

– Пожалуйста, продолжайте, – ободряет он меня с легкой усмешкой.

– Мы поступили неправильно, – говорю я. – Но наше положение так исключительно, его так трудно объяснить…

– Что вы делали до сих пор?

Мною овладевает твердая решимость разъяснить ему все.

– Нет, – говорю я, – этак вам ничего не объяснишь.

Он опускает взгляд. Я молчу, хотя чувствую, что надо говорить.

– В чем же дело? – уточняет он.

Я стараюсь говорить спокойным голосом, как будто дело идет о пустяках и как будто я убежден, что после моего объяснения ему сразу все станет понятно.

– Видите ли, – говорю я, – мы явились сюда из другого мира. Поэтому наши отпечатки или номера не существуют на этой планете – мы их не имеем, оттого-то их и не знаем. Нельзя знать того, чего не имеешь. Мы чужестранцы, понимаете – своего рода исследователи…

– Но про какой другой мир вы говорите?

– Существует другая планета очень далеко отсюда. Невероятно далеко – мы оттуда.

На лице его появилось терпеливое выражение человека, слушающего вздор.

– Знаю, – продолжаю я, – вам это кажется небывалым, но… это факт. Мы неожиданно перенеслись на вашу планету вчера вечером, и я утверждаю, что до этого вы не найдете во всей Утопии наших следов. Мы спустились по дороге и очутились здесь. А что касается наших документов – вот они. Видели ли вы прежде подобные? – Я вынимаю паспорт, показываю ему. Выражение его лица изменяется. Он берет у меня документы и внимательно разглядывает их. Легкая усмешка вновь проступает у него на губах.

– У меня еще есть кое-что, – говорю я и протягиваю ему карточку французского Клуба туристов. За ней последовал зеленый билет на право входа в библиотеку Британского музея – истрепанный, точно флаг в рыцарской часовне.

– Мы разузнаем, кто вы, – говорит он, продолжая разглядывать мои документы. – Будьте добры, приложите отпечатки ваших больших пальцев к этой книге. Мы произведем сверку. Центральный комитет установит вашу личность по всеобщей базе, вот и все.

– Но этого-то вам и не удастся сделать, – парирую я.

Он молчит, о чем-то думая, затем возвращает мне документы.

– Странная же шутка пришла вам, двум взрослым людям, в голову, – замечает он.

– В том-то и дело, что это не шутка, – отвечаю я, убирая весь ворох в карман.

– Что же мне с ними делать? – встревает в разговор миниатюрная дама.

– У них есть деньги?

– Нет, – сразу вношу ясность я.

Он опять задумывается.

– По правде говоря, думаю, что вы бежали с какого-нибудь острова, – выдает он наконец. – Я не понимаю, как вы могли сюда добраться и что вы думаете делать впоследствии… Но, так или иначе, приложите сюда отпечатки ваших больших пальцев. Вот сюда.

Он указывает на замеченную нами еще раньше машинку и уходит. Несколько минут спустя мы выходим из отделения труда в состоянии, которое трудно определить: мы не то сконфужены, не то заинтригованы. У меня, как и у ботаника, есть билет для проезда в Люцерн и достаточная сумма для расходов на один день. Мы отправлялись в Люцерн, потому что там есть спрос на резчиков по дереву. Мы решили, что можем справиться с этой работой.

§ 6

Старые утопии – «сидячие» организации; новые должны приспосабливаться к нуждам мигрирующего населения, к бесконечным приездам и отъездам, к людям столь же текучим и приливным, как море. Это не входит в схему земного государственного управления, но ведь все местные установления, все определения места даже теперь тают на наших глазах. Вскоре весь мир будет наводнен безымянными незнакомцами.

Относительно же таможни и законов, действующих в настоящее время на Земле, а также способов определения личности, то надо признать, что, будучи вполне достаточными для нашей планеты, они окажутся совершенно неудовлетворительны для огромного утопического государства.

Если Утопия-модерн – мир по-настоящему ответственных граждан, в ней должна быть разработана какая-то схема, по которой каждого человека в мире можно было бы быстро и наверняка распознать и по которой можно было бы отследить и найти любого пропавшего без вести.

Это ни в коем случае не невыполнимое требование. Общее население мира составляет, по самой грубой оценке, не более 1 500 000 000 человек, и действительная индексация этого числа людей, запись их перемещения туда и сюда, запись различных материальных фактов, таких как брак, отцовство, уголовные судимости и тому подобное, внесение новорождённых в реестр и удаление из него умерших – колоссальная задача, но всё же не непосильно сложная, приблизительно сравнимая с объемами работы современных почтовых отделений по всему миру или с объемом данных, с которым имеют дело каталогизаторы библиотеки Британского музея и Кромвелевской Энтомологической коллекции. Искомый индекс-указатель занял бы от и до брусчатку всей Нортумберленд-авеню, но – и только.

Регистрация будет производиться на основании неизменных физических характеристик, хоть бы и по отпечатку большого пальца. Дактилоскопия (равно как и биометрия) настолько продвинулась вперед, что вполне возможно предположить запись всех людей выстроенной по определённым правилам непрерывной последовательной цепочкой цифровых наборов. Таким образом, «он» или «она» всегда могут быть найдены за самое непродолжительное время[24].

Кроме главного регистрационного списка, будет организована целая система списков вложенных, где все граждане будут размечены по профессиям, болезням, преступлениям и так далее. Эти списки должны быть так устроены, чтобы возможно было моментально снимать с них фотографические снимки. К ним будет прилагаться отметка о последнем нахождении данного лица. Небольшая армия служащих должна день и ночь заниматься регистрацией населения. Из всех отделений регистрационных учреждений в центральное будут поступать бесперебойно оттиски больших пальцев и номера приезжающих, а также