Архитектор Душ IV - Александр Вольт

Шая достала свой смартфон, открыла зашифрованный чат. Пальцы легко пробежались по сенсорному экрану, набирая короткое сообщение Громову. Она знала, что он поймет. Ее губы изогнулись в едкой ухмылке.Этот странный и до непонятного интересный человек.

Может, не сразу, но обязательно поймет. Она нажала «отправить».

«Пасу овцу».

Глава 10

Окованная железом дверь подвала закрылась, отрезая свет коридора от темноты в помещении. В этой темноте остался лежать человек, чье время измерялось теперь не часами, а ударами сердца. Мастер повернул ключ в скважине — механизм замка провернулся с ржавым скрежетом. После второго поворота он опустил засов, и лязг металла показался ему почти музыкальным. Этот этап был завершен.

Ему было безразлично, что будет с тем, кто остался внизу — выживет ли он в дальнейшем. Важно было лишь, чтобы оболочка продержалась до финала, до завершения ритуала. Если тело умрет раньше времени, иллюзия развеется, и он снова станет тем, кем был всегда — бесформенным и уязвимым. Эта мысль заставила его поежиться.

Он поднялся по скрипучим ступеням, вышел из-под лестницы и прикрыл за собой неприметную дверь. Проходя мимо горничной, замершей в холле, он одарил ее усталой улыбкой Арсения Вяземского.

— Все в порядке, голубушка. Просто проверял запасы вина. Не беспокойтесь.

Женщина с облегчением кивнула. Мастер прошел к вешалке, взял твидовый пиджак и накинул его на плечи. В зеркале отразилось привычное лицо интеллектуала с козлиной бородкой и рассеянным выражением. Маска сидела идеально.

На улице вечерний воздух пах пылью, выхлопными газами и жареным тестом из ближайшей пекарни. Он глубоко вдохнул, позволяя этим запахам наполнить легкие, которые еще помнили сырость подвала.

Не-Арсений Романович Вяземский двинулся по улице, вливаясь в субботний поток прохожих. Он улыбался знакомым, кивнул цветочнице, помахал рукой соседу из окна автомобиля. Обычный человек, идущий по своим делам, под личиной которого скрывалось существо с грандиозным планом.

Ритуал должен был состояться сегодня в десять вечера — первый и самый важный шаг. Две законсервированные эльфийские души ждали своего часа.

После этой ночи все изменится. Он станет достаточно сильным, чтобы начать второй этап — постепенно порабощение людских душ. Больше не нужно будет скрываться в тени или менять личину. Урядники, чиновники, судьи — сначала в этом провинциальном городе, затем в городах покрупнее, потом в столице, а затем, может быть, и всей Империей. Он будет править, оставаясь невидимым, и его воля станет законом, а куклы будут лишь исполнять ее.

Эта мысль грела Мастера изнутри, но что-то мешало. Что-то нарушало чистоту замысла. Он ощущал дрожь в пальцах, учащенное сердцебиение, пот на лбу под полями шляпы. Страх, тревога, нервозность — не его эмоции, а отголоски души того, кто остался в подвале. Такова была природа доппельгангера: принимая чужой облик, неизбежно впитываешь часть его слабостей и эмоционального фона.

Это раздражало и мешало сосредоточиться, вносило хаос в его выверенную логику. Но он знал лекарство — чем больше душ поглотит, тем прочнее станет его собственная сущность, тем меньше на него будут влиять эти человеческие слабости. Пока приходилось терпеть.

Он свернул с оживленного проспекта на тихую улицу, застроенную старыми складами и ведущую к порту. Здесь было почти безлюдно, городской шум сменился криками чаек и далеким гудком отходящего от причала сухогруза. Он ускорил шаг, направляясь к дальнему краю Феодосии, к заброшенной промзоне, где находилось его логово.

Улыбка вернулась на его лицо, но теперь это была не добродушная улыбка психоаналитика Вяземского, а его собственная — хищная и полная предвкушения. Впереди была работа: требовалось подготовить место, разложить инструменты, начертить руны и ждать часа момента, когда он сделает следующий шаг к своему величию.

* * *

Я смотрел на эту фразу с вопросом. «Пасу овцу». Что за бред? Какая овца? Какое пастбище? Шая, со всей своей эльфийской отстраненностью казалась последней, кто мог бы увлечься сельским хозяйством.

Секунда замешательства сменилась щелчком в мозгу. Все же элементарно просто! Анализ занял не больше пары ударов сердца. Пасти… не в смысле кормить травой. Пасти — значит следить, вести, наблюдать. Как пастух за стадом. А овца… Овца — это жертва. Или, в нашем случае объект наблюдения. Ковалев.

Все встало на свои места. Она нашла его и ведет наблюдение. Я усмехнулся. В этом была вся Шая — лаконично, образно и с легкой ноткой пренебрежения к объекту.

Мои пальцы быстро забегали по сенсорному экрану.

«И как успехи?»

Ответ пришел почти мгновенно. Я почувствовал, как она печатает — быстро, без пауз, словно заранее сформулировала отчет в голове.

«Его личное дело — ложь. Там нарисован образ уставшего, но исполнительного служаки. На деле я вижу человека на грани нервного срыва. Он постоянно оглядывается, дергается от любого резкого звука. Даже у себя дома он несколько раз подходил к окну, чтобы проверить улицу. Так ведут себя не те, у кого чистая совесть, а те, кто боится, что за ним вот-вот придут».

Я прочел сообщение дважды. Внутри что-то щелкнуло. Удовлетворение. Значит, я был прав. Моя догадка, основанная на предсмертном хрипе Вяземского, оказалась верной. Он боится. А раз боится, значит, он — слабое звено.

«Он может привести нас к ним. Нужно продолжать следить», — напечатал я, скорее констатируя факт, чем задавая вопрос.

«Этим и занимаюсь, — пришел ответ. — Он никуда не выходит, сидит в своей норе. Но если выйдет — я пойду за ним. Сейчас сброшу тебе ссылку. Поставь это приложение. На нем ты будешь видеть мой трекер».

Трекер? Приложение? Как интересно. Здесь и такие технологии водятся?

«Зачем?»

«Громов, если меня раскроют и поймают, ты должен хотя бы понимать, где находится мой трекер и тело. Он будет у тебя и у моего брата. Это стандартный протокол безопасности при работе на враждебной территории».

Враждебная территория. Так она воспринимает Феодосию. Что ж, в чем-то она права.

«К сожалению, — продолжила она, — министерство не расщедрилось на модель, которая бы в реальном времени транслировала показатели жизнедеятельности. Так что если точка на карте замрет надолго в каком-нибудь подозрительном месте, придется делать выводы самостоятельно».

Показатели жизнедеятельности. То есть датчик, показывающий, жив агент или мертв. Ого. Технологии в этом мире не переставали меня удивлять. Тотальная бюрократия и бумажные отчеты соседствовали с такими вот шпионскими штучками, о которых я в своей прошлой жизни читал только в фантастических романах. Мысль о том, чтобы обзавестись парой таких приборов, показалась мне чрезвычайно