Архитектор Душ IV - Александр Вольт

— Да.

— Так речь еще идет и о женской чести?

— Можно сказать и так.

Какая интересная реакция. Главный был, что ли, из старой касты аристократов, которые за женскую честь были готовы биться на дуэли до смерти?

От этой мысли мне стало смешно. Смешно потому, что я и сам, как оказалось, был таким же аристократом.

В трубке повисла пауза. Я свернул с проспекта на узкую, плохо освещенную улицу.

— Ясно. Что ж, присылайте координаты.

— Грим и Фауст сказали, что они в деле.

Главный хмыкнул.

— Коронер, не думали поступить к нам на службу? Платим мы хорошо и исправно. Да и друзей вы, я смотрю, уже нашли.

Я невольно хохотнул.

— Спасибо за предложение. Я бы, возможно, и согласился, если бы определенные жизненные обстоятельства не требовали моего личного и весьма специфического участия. А у вас, как вы сказали, кодексы, строгость, подчинение. Не по мне.

Он издал короткий, сухой смешок.

— Грим, Фауст и еще пара ребят выйдут с вами на связь в ближайшее время. Но убедительная просьба — вы ничего не слышали и ничего не знаете. Мы контактируем с вами по личной инициативе и в рамках взаимовыгодного сотрудничества.

— Я даже не знаю, о чем идет речь. Я вообще еду за рулем и ни с кем не разговариваю.

Он помолчал несколько секунд. Почему-то мне показалось, что эти слова ему понравились.

— На связи, господин Громов.

Я положил телефон на специальную подставку, и салон машины снова наполнился лишь ровным гулом двигателя да тихим шелестом шин по асфальту. Разговор окончен. Теперь оставалось только ехать. Моя нога сама собой чуть сильнее надавила на педаль акселератора, и «Имперор», плавно качнувшись, ускорил свой бег по ночным улицам.

Мигающая точка на экране навигатора приближалась, затягивая нас все глубже в промышленное сердце города, давно переставшее биться. Фонари на улицах становились все реже, свет их тусклее. Жилые дома сменились глухими кирпичными заборами, за которыми угадывались темные силуэты цехов и складов. Воздух за окном изменился. Исчезли запахи выпечки и выхлопных газов, им на смену пришел тяжелый, застарелый дух машинного масла, ржавого металла и сырой земли.

— Как ты поймешь, что пора остановиться? — голос Лидии прозвучал с заднего сиденья. — Как не раскрыть наше положение раньше времени?

Вопрос был по существу, прагматичный и своевременный.

— Как только подъедем достаточно близко, — ответил я, не отрывая взгляда от дороги, — я передам руль Алисе. Выключите фары. Будете медленно следовать за мной, держа дистанцию не меньше ста метров. Главное — не отставать и не приближаться. Я же пойду пешком. Нандор, я надеюсь, уже там, мы встретимся и двинемся по следу вместе.

Я бросил короткий взгляд в зеркало заднего вида. Лидия молча кивнула, ее лицо в полумраке было серьезным и сосредоточенным. Алиса, сидевшая рядом с ней, закусила губу, но в ее глазах я видел ту уверенность, которая мне в ней нравилась.

Мы въехали на территорию промзоны. Это был город-призрак, мертвый мир бетона и ржавчины. Справа и слева от узкой, разбитой дороги громоздились скелеты заводских корпусов с пустыми глазницами выбитых окон. Из стен торчали кривые прутья арматуры, похожие на обломанные ребра гигантских зверей. Под шинами хрустел битый кирпич и осколки стекла. Ветер, гулявший между зданиями, приносил с собой тихий, скорбный вой петель, на которых болталась старая створка.

Лунный свет, пробиваясь сквозь рваные облака, рисовал на земле причудливые, уродливые тени от искореженных металлических конструкций, застывших в нелепых позах.

Я съехал на обочину, заглушил двигатель. Погасил фары. Темнота, до этого лишь подступавшая к нам, разом хлынула в салон, поглотив его. Несколько секунд мы сидели в полной неподвижности, и наши глаза привыкали к мраку. Я слышал лишь стук собственного сердца да прерывистое дыхание девушек за спиной.

Только вибрация на телефоне давала мне понять, что мы все еще живы, а не застыли навсегда в этом темном месте, как на картине, что похитила душу Вересаева. Я схватил его, экран озарил мое лицо холодным светом.

Уведомление от Нандора.

«Я тебя вижу. Жду севернее, у остова цеха».

— Ну, я пошел, — сказал я вполголоса, нарушая оцепеневшую неподвижность в салоне. — Держитесь пока здесь. Никуда не двигайтесь.

Я выскользнул из машины, стараясь не хлопнуть дверцей. Прохладный, сырой воздух тут же окутал меня. Мир вокруг был почти лишен цвета, раскрашен лишь оттенками серого и черного. Единственным ориентиром служил едва заметный силуэт гигантского цеха, чья разрушенная крыша рваными зубьями вонзалась в низкое, подсвеченное далекими городскими огнями небо. Туда, на север.

Я двинулся вперед. Под ногами хрустел строительный мусор, шуршала сухая трава, пробившаяся сквозь трещины в асфальте. Стараясь ступать аккуратно, я медленно переставлял ступни, но то и дело все равно наступал на что-то громкое. В голове роились мысли одна тревожнее другой.

А что если это западня?

Что если сообщение писал не Нандор? Если они захватили и его, а теперь, используя его телефон как приманку, ведут меня прямиком в ловушку? Эта мысль была настолько вероятной, что по спине пробежал холодок, не имевший ничего общего с ночной прохладой.

Моя рука сама собой скользнула под плащ, пальцы нащупали знакомую, рифленую рукоять револьвера. Я вытащил его, проверил барабан. Даже несмотря на то, что я его уже проверял, хотелось это сделать снова. Убедиться. Шесть патронов на месте. Не густо, но лучше, чем ничего.

Оружие в руке немного успокаивало, его тяжесть придавала уверенности, заземляла, не давая воображению унести меня в пучину тревожных размышлений.

Я дошел до угла разрушенного цеха, где мрак сгущался до плотности чернил. Здесь ветер стих, и воцарилась почти абсолютная тишина. Я остановился, прижавшись спиной к шершавой кирпичной стене, и замер, превратившись в слух. Пытался уловить хоть что-то: шорох, дыхание, скрип, но слышал лишь гул крови в собственных ушах.

Осторожно, стараясь не производить шума, я сделал несколько шагов вдоль стены, заглядывая за угол. Внутри зиял огромный, пустой провал, заваленный обломками и искореженными фермами. Лунный свет, проникая сквозь дыры в крыше, рисовал на бетонном полу призрачные, вытянутые узоры.

Я шагнул в тень, и в этот момент под моей ногой с резким, хрустальным треском лопнул осколок стекла. В ночной тишине этот звук разнесся и был слышен всем в округе, наверное, за три версты. Так мне показалось. Я застыл, проклиная себя за неосторожность.

— Я здесь.