Беглый в Гаване 2 - Азк

— Вызываем вертолеты. Задачу мы выполнили. Уходим на базу.

— Да. Один ранен — пусть пока поживёт. Может, ещё что расскажет.

Хименес посмотрел на меня с ухмылкой.

— У нас получилась маленькая война.

— Маленькая, но с серьёзными ставками, — отозвался я.

Ветер пошевелил листву. «Птичка» вышла на новый круг, словно подтверждая: следующая этап операции уже ждёт.

* * *

Я вошёл в медпункт, где уже всё было готово. Свет — мягкий, нейтральный. Чисто, стерильно, даже уютно. Но кресло в центре — чуть наклонённое, с системой фиксации и подключениями к интерфейсу — наводило на серьёзные мысли. Рядом — пара капельниц, столик с приборами, нейросканер, и невинно мигающий коммуникатор для связи с «Другом» и «Помощником».

В кресле уже сидел один из пленных. Молодой, но уже потрёпанный. В его глазах сквозила паника, когда он увидел мой белый халат и блестящие манипуляторы нейроаппарата.

— Спокойно, amigo, — сказал я по-испански. — Это не больно. Это просто… правда.

Он что-то пробормотал, потом резко выдохнул:

— Мы — не военные. Нас завербовали. Мы просто возили ящики. Всё, что сказали — передать, и не смотреть.

— Я тебе верю, — кивнул я. — Но ты ведь не один. Там были другие. Командир, координаты, база.

Я включил интерфейс, и перед моим левым глазом появился интерфейс связи с «Другом». Мысленно дал команду: «мягкий захват, уровень доступа — нейронный отклик, без разрушения памяти». Экран показал всплески мозговой активности, зоны тревоги и попытки внутреннего сопротивления.

— Кардиоритм нестабилен, но в пределах допустимого, — сообщил «Друг». — Ложь по последней реплике подтверждена. Есть замещение воспоминания.

Я сделал паузу и с лёгкой усмешкой посмотрел на пленного:

— Давай по-другому. Я тебе покажу, как это работает. Я задам простой вопрос, а ты просто думай. Не надо говорить. Где вы базировались перед переброской?

Он ничего не сказал. Просто смотрел. Я снова посмотрел в интерфейс.

— Местоположение определено: координаты в районе Ла-Сейбы, Гондурас. Подтверждение — визуальные воспоминания с характерной архитектурой ангара и мачты РЭБ, — раздался отчёт «Друга».

— Спасибо, — кивнул я. — Смотри, как просто. Никакой боли. Никакого вранья. Ты не преступник. Ты пешка. Тебя передвигают по клеткам. А я хочу поговорить с теми, кто двигает фигуры в этой игре. Где они, amigo?

Он опустил голову. И, кажется, сдался…

Спустя сорок минут мы уже знали:

— Где находится аэродром.

— Какая техника на базе.

— Где хранят оружие и кто координирует поставки. Главный у них Гарри.

Я вытер лоб, снял перчатки и вышел на свежий воздух. Навстречу шёл Измайлов. Он уже знал — «Друг» передал ему всё в реальном времени.

— Ну что, инквизитор, — хмыкнул генерал. — Похоже, этот приём работает лучше любого truth serum(сыворотка правды).

— Просто мы живём в двадцать первом веке, Филипп Иванович, а они — всё ещё в середине прошлого. Так что — двигаемся дальше?

Он кивнул.

— Двигаемся, Костя. Слишком много зацепок. Надо копать глубже.

* * *

Мы снова собрались в кабинете генерала Измайлова. Было уже за полночь. Свет ламп от дизель-генератора тихо мерцал на наших светлых рубашках. Генерал Измайлов, Иванихин, Щеглов и я. На столе — разложенные фотопланшеты, схема тайного аэродрома ЦРУ, его координаты и краткая распечатка из аналитической системы «Друга».

Я постучал по распечатке пальцем:

— Вот она, база в Ла-Сейбе. Аэродром используется ЦРУ и их прокси с 1980-го. Есть короткая полоса, которая сейчас расширяется и строится еще одна, старый ангар, радиомачта, дизельная электростанция. На территории — склад вооружения и казарма для 20–30 бойцов.

Щеглов подвинул карту:

— А вот и главный вход. По данным полученных от пленных, охрана условная — 4–5 человек. Основные силы внутри. На северо-востоке старый колодец, возможно, ход к водосборнику. Можно зайти и оттуда.

Измайлов перебил:

— Гарри где?

— Здесь, — показал я на снимок. — Второй этаж, бывшая диспетчерская. Кабинет с видом на полосу. Пленные описали стеклянную перегородку, радиооборудование и американский флаг. Классика ЦРУ. И охрана — два человека.

— А если он сбежит?

— Не успеет. Если действовать ночью, по схеме «тройного кольца»: блокировка периметра, группа захвата, и резерв — у точки отхода. — И мысленно добавил: — Кроме того, «Муха» и «Птичка» уже там, следят за аэродромом. Мы можем видеть в режиме реального времени всё, что там происходит.

Измайлов кивнул и задал встречный вопрос через нейроинтерфейс:

— А если поднимут вертушки?

— «Помощник» может их засечь еще за три минуты до старта, на этапе запуска. Мы дадим их координаты ПВО никарагуанцам. Или… использовать трофейные «Стингиры».

— Не выйдет, они ушли на изучение кубинцам…

— Тогда воспользуемся «сюрпризом», который прячется в ближнем космосе…

В этом месте нашего мысленного диалога, Иванихин улыбнулся:

— Ты думаешь это будет «учебный захват объекта, с элементами театрализованного штурма», да?

— Можно и так будет в отчёте написать, — хмыкнул я, — при условии что все пройдет штатно и не будет потерь.

Щеглов приподнял бровь:

— А что с пленными?

— Они нас дождутся. Мы их ещё и покажем Гарри — пусть поймёт, что мы играем не по их правилам, а по своим.

Измайлов смотрел на карту и молчал. Потом поднял глаза:

— Значит, работаем. Код операции?

Я не задумываясь сказал:

— «Акулий Плавник».

Он кивнул:

— Тогда даю команду. Подготовка в течение 48 часов. Гарри должен сдать всё. А база — исчезнуть с лица земли.

— Принято.

Мы встали, и направился в сторону машины, что бы ехать по домам. По пути, я и Филипп Иванович уже мысленно уточняли моменты операции, после чего я отдавал команды «Помощнику», подключал «Друга» к анализу временных окон для выброски группы и прикидывал координацию с кубинцами в зоне прикрытия.

Ночь проведения нашей операции станет последней для ЦРУшного аэродрома. И Гарри об этом пока не знает.

Глава 19

Мы вырвались с генералом на несколько часов в Швейцарию, в шале Коралины — атмосфера после тропической Кубы казалась вырезанной из спокойного сна. Хрустальный воздух, запахи полевых цветов и предгорной сырости. За большим столом на веранде уже стояли чашки, деревянная доска с козьим сыром, свежеиспечённый луковый пирог и неизменная термос-кофеварка, которую Кора, как выяснилось просто обожала.

Мы с генералом сели рядом, грея руки о чашки, и начали издалека:

— Странное всё-таки совпадение, — сказал генерал, глядя не на Вальтера, а куда-то в альпийскую даль. — Её увольнение, и почти сразу после этого Обнаружение болезни у Коры…

Кора поставила чашку, медленно кивнула:

— Тогда я подумала, что просто случайное совпадение. Начальство стало сторониться. Потом — пригласили «поговорить»… и на выход… А потом я долго болела…

— А когда диагноз? — уточнил я.

— Через