Mondhexe - inverse101

Она посмотрела на монету на весах. Если это чистое золото, то её вес составлял не меньше унции. Возможно, полторы. В мире магглов, в 1993 году, цена тройской унции золота колебалась в районе трехсот пятидесяти — четырехсот долларов.

Пять фунтов. Это меньше десяти долларов.

— Вы шутите, — вырвалось у неё.

Гоблин посмотрел на неё поверх очков. В его глазах мелькнула искра интереса.

— Гринготтс не шутит с курсами, — ответил он сухо. — Это официальный курс обмена, установленный договором с Министерством Магии в 1754 году и скорректированный с учетом инфляции маггловской валюты.

— Но это… — Рин запнулась, пытаясь сформулировать мысль так, чтобы не выдать своего потрясения. — Это экономический абсурд. Золото стоит дороже. Намного дороже.

— Магическое золото стоит столько, сколько за него дают, — философски заметил гоблин. — Оно имеет иной состав. В вашем мире оно не будет иметь цены. В нашем — имеет. Мы не торгуем металлом как сырьем. Мы торгуем валютой. Галеон — это платежное средство, защищенное гоблинской магией от переплавки, копирования и трансмутации. Вы не сможете продать его магглам как лом. Вы можете использовать его только здесь.

Арбитраж.

Слово вспыхнуло в мозгу Рин огненными буквами.

Если бы она могла снять с них магическую защиту (а она, как наследница Тосака, знала толк в разрушении чар), отфильтровать примеси и переплавить в слитки… Прибыль с продажи в обычном Лондоне составила бы тысячи процентов. Это была бы величайшая финансовая афера века. Она на секунду потеряла контроль выражения лица.

Гоблин, словно прочитав её мысли, оскалился.

— Не советую даже думать об этом, мисс, — прошипел он. — Заклятия Гринготтса не ломаются. Попытка повредить монету приведет к тому, что она испарится. Вместе с пальцами того, кто пытается это сделать.

Рин медленно кивнула. Конечно. Гоблины не идиоты. Они контролируют финансовую систему столетиями. У них должны быть меры защиты от инфляции и спекуляций.

Тем не менее, покупательная способность этих денег внутри магического мира была колоссальной. Если курс фиксирован искусственно, это означало, что цены на товары здесь тоже подчиняются своей внутренней логике.

— Пять фунтов за галеон, — повторила она, принимая правила игры. — Пятьсот фунтов. Значит, сто галеонов.

Гоблин кивнул и начал отсчитывать монеты.

Его пальцы двигались с невероятной скоростью. Золотые диски перелетали с чаши весов на мрамор стойки, выстраиваясь в аккуратные столбики по десять штук.

Дзынь. Дзынь. Дзынь.

Звук был гипнотическим. Это был звук чистой, концентрированной власти.

Сто монет. Десять столбиков.

— Ваше золото, — гоблин сдвинул монеты в её сторону одним движением ладони.

Рин протянула руку и взяла одну монету.

Тяжелая.

Неожиданно тяжелая. Золото — плотный металл.

— Благодарю, — сказала она.

И тут возникла проблема, о которой она, в своей стратегической эйфории, забыла подумать.

Логистика.

У неё не было кошелька. У неё не было сумки. У неё не было пространственного кармана или сундука с чарами незримого расширения, о которых она слышала краем уха.

Перед ней лежала куча золота, а у неё были только карманы плаща.

Гоблин, заметив её заминку, не предложил мешочек. Сервис Гринготтса заканчивался там, где заканчивалась транзакция. Тара — проблема клиента.

Она начала сгребать монеты. Золото отправилось в карманы плаща.

Рин чувствовала, как её одежда становится тяжелее, как она начинает слегка тянуть плечи вниз.

Монеты бились друг о друга при каждом движении, издавая характерный звон.

«Иду, звеню, как копилка», — подумала она с раздражением.

Рин выпрямилась. Вес был ощутимым. Это меняло центр тяжести, это ограничивало подвижность. В бою это могло стать фатальным недостатком.

Но вместе с тяжестью пришло и другое чувство.

Удовлетворение.

Это был вес ресурса. Вес возможностей.

Она посмотрела на гоблина. Тот уже вернулся к своему гроссбуху, потеряв к ней всякий интерес. Для него она была лишь строчкой в отчете за день.

— Спасибо за услуги, — произнесла Рин. На этот раз вежливость была искренней. Банк выполнил свою функцию безупречно. Никаких вопросов, никакой бюрократии, только чистая математика.

Гоблин не ответил, лишь дернул ухом.

Рин развернулась и направилась к выходу.

Каждый шаг теперь сопровождался тихим, мелодичным позвякиванием. Её плащ стал тяжелым. Но эта тяжесть была приятной.

У неё есть деньги. Настоящие, местные деньги. Теперь она может покупать.

«Нужен все же кошелек, или рюкзак, на худой конец» — подумала Рин, раздраженная шумом от плаща.

Мысль о кошельке заставила её ускорить шаг. Ходить, звеня как рождественский олень, было ниже её достоинства.

Рин вышла из банка, щурясь от яркого света Косого переулка. Солнце (или что бы там ни светило в этом зачарованном месте) отражалось от белого мрамора ступеней.

Она остановилась на крыльце, оглядывая улицу с высоты своего нового положения. Положения человека, у которого есть капитал.

Она спустилась по ступеням, готовая потратить свои первые галеоны.

* * *

Звон золота в карманах начинал действовать на нервы. Каждый шаг Тосаки Рин сопровождался мелодичным, но предательским перезвоном, превращая её в ходячую мишень для любого карманника с достаточно острым слухом.

Ей нужна была тара. И не просто мешок, а контейнер, соответствующий магическим стандартам этого места. Если здесь существуют пространственные карманы, значит, их можно купить.

Рин скользила взглядом по вывескам, игнорируя лавки со сладостями и подержанными мантиями, пока не наткнулась на витрину, заставленную сундуками, чемоданами и сумками из кожи самых разных оттенков. Вывеска гласила: «Саквояжи и кошели».

Она толкнула дверь. Внутри пахло дубленой кожей и воском. За прилавком стоял невысокий волшебник в кожаном фартуке, который при виде клиентки расплылся в профессиональной улыбке.

— Добрый день, леди! Ищете что-то? У нас есть отличные сундуки из дуба, или, может быть, новая коллекция рюкзаков с облегчением веса?

— Мне нужен кошелек, — перебила его Рин. Ей не нужны были маркетинговые уловки. Ей нужен был функционал. — Компактный. Прочный. И с максимальным коэффициентом пространственного расширения.

Торговец моргнул, оценивая её серьезный тон и тяжелые карманы, которые явно оттягивали ткань плаща.

— О, понимаю. У вас… тяжелая ноша? — он понимающе подмигнул. — Тогда позвольте предложить вам вот это.

Он извлек из-под стекла небольшой мешочек из темной, зернистой кожи. На вид в него можно было положить горсть монет, не больше.

— Кожа венгерской хвостороги… ну, скажем так, рептилии, близкой к ней по свойствам, — быстро поправился он. — Наложены чары Незримого расширения высшего класса. Вмещает много, но внешне остается плоским. Плюс чары снижения веса и привязка к владельцу — если выроните, он начнет громко пищать.

Рин взяла мешочек в руки.

«Strukturanalyse», — мысленно произнесла она, пропуская через кожу слабый импульс праны.

Работа была… интересной. Структура заклинания была вплетена в саму материю кожи, создавая