Сопротивление - Алексей Витальевич Осадчук

Тем временем жрец продолжал свою неспешную лекцию. Голос у него был поставленный и завораживающий. Вон, как все замерли, внимательно ловя каждое слово. Даже принц Мертона и все люди из его окружения притихли. А вот Кико куда-то подевался, но я его ощущал где-то поблизости. Наверное, готовит очередную пакость.

Жреца я слушал вполуха. Потому что ничего нового для меня он не рассказывал. Дело в том, что об этих «когтях дракона» я уже наслушался во время путешествия на север. Когда мы с посольством сопровождали принца Луи в Нортланд.

О древнем артефакте как-то раз упомянул сам принц, а потом уже подробней об игре и ее особенностях мне рассказал Жан-Луи. Кстати, об уловках, к которым прибегают главы высоких родов, чтобы их отпрыски вытащили «того самого» зверя, я тоже знаю от него.

Если в двух словах, то артефакт «Когти Дракона», а вернее, набор из нескольких сотен маленьких артефактов, действительно один из самых древнейших в Вестонии. Одни говорят, что этих когтей пять сотен, другие — больше тысячи. В общем, о точном количестве знают, наверное, только жрецы, но они не спешат об этом объявлять.

В отличие от наборов из драгоценных пластинок с изображениями зверей, которые есть в каждой уважающей себя аристократической семье, на этих когтях изображены руны. Настолько древние, что их приходится расшифровывать с помощью специального толкового словаря.

Вероятно, это вон та толстенная книженция на подставке, рядом с которой стоит второй жрец и внимательно бдит, чтобы к ней никто не приближался.

Сами руны, насколько я понял, разделены на три категории по степени редкости и силам существ. Первая — это простые руны, наполнением для которых использовали смесь магических чернил с кровью обычных существ, таких, как зайцев, сов или дельфинов. Далее идут редкие, серебряные руны. Это уже что-то мифическое вроде золотого грифона или морской лошади. Ну и третья категория — золотая — великие руны. Всякие огненные фениксы, лунные драконы и тому подобное. Жан-Луи говорил, что вытащить такую руну практически нереально. Там их всего около десятка или максимум дюжины. Правда, точного количества никто не знает.

Меня, конечно, уверенность барона де Леви в сакральности всей этой церемонии забавляла. Кому надо, тот прекрасно знал и точное количество этих рун и, что важно, мог со стопроцентной уверенностью сказать, какая именно руна «совершенно случайно» подвернется под руку играющему. Думаю, Карл и тот же Кико были именно такими людьми.

Тем временем старый жрец начал говорить о правилах игры. Они были довольно простыми. Игроку давалось пять попыток на выбор зверя. Если все пять рун его не устраивали, то он мог повторить попытку, но уже спустя год. При этом каждый коготь хранился в небольшом кожаном мешочке, дабы игроки и наблюдатели не могли увидеть руну, начертанную на когте. То есть выбор делался вслепую. В общем, претендент должен был, так сказать, прочувствовать руну, а уже потом решить, извлекать из мешочка коготь или нет.

Хех… Моя интуиция подсказывала мне, что эти правила со временем были изменены. Думаю, у первых игроков не было лазеек. Им давалась только одна попытка и они не могли отказаться от своего выбора.

Только вот маркиз де Гонди умудрился лишить себя даже этой лазейки. Согласно условиям их с Каэланом спора, выбор надо было сделать в любом случае. Адель явно отрезала своему потенциальному жениху все пути отступления.

Наконец, жрец закончил свою лекцию и торжественно провозгласил:

— Кто из вас желает пройти испытание выбором⁈

Народ отмер и зашевелился. Вперед, гордо задрав подбородок, выступил островной принц.

— Я, лейр Каэлан, сын лорда Элдриса, правителя Мертона, желаю пройти испытание выбором!

Его прихлебатели громко загудели. Отовсюду посыпались возгласы одобрения и поддержки. Молодые придворные дамы еще более учащенно замахали своими веерами. По залу поползли запахи дорогих магических духов.

Следом на негнущихся ногах выступил маркиз де Гонди и сухим голосом тоже объявил о своем желании поучаствовать в игре. Ну, а за ним уже выступил и я.

Нам троим предложили приблизиться к столу. Проходя мимо принцессы, я словил ее ободряющий взгляд. Ее губы беззвучно произнесли: «Удачи».

Я лишь моргнул и улыбнулся.

Когда мы замерли у стола, оба жреца приблизились к своему барабану с двух сторон и схватились за вороты. Никаких обращений к высшим силам не произносилось. Все происходило довольно просто и, я бы даже сказал, буднично.

Старики, натужно пыхтя, повертели барабан, из недр которого в этот момент доносилось приглушенное шуршание и глухое постукивание.

Наконец, тот жрец, что зачитывал правила, кивнул своему коллеге, и барабан остановился.

— Лейр Каэлан, сын лорда Элдриса, правителя Мертона, — прогудел первый жрец, отодвигая прямоугольную заслонку. — Ты вызвался первым, тебе и тянуть первый жребий.

Островитянин криво усмехнулся, оглядел нас с маркизом с пренебрежением и погрузил свою руку в недра барабана по самое плечо. А затем с усилием пошерудил там внутри.

Секунда — и его кулак, в котором был зажат небольшой мешочек из довольно старой и потертой кожи, оказался на свободе.

На лице лейра, несмотря на демонстрируемое пренебрежение и насмешку, промелькнула тень изумления, которую он тут же подавил.

Признаться, я тоже был удивлен. Потому что, будь островитянин магом, да еще и с даром видящего, то он обязательно заметил бы короткую магическую вспышку, окутавшую на миг мешочек с артефактом. Я успел уловить эманации этой волшбы. Она фонила водой. Примерно такая же аура была у жемчужин, с помощью которых я увеличивал объем своего источника.

Все молчали, ожидая решения принца. Каэлан думал недолго.

— Если эта игра действительно проходит под взорами древних богов, тогда первый выбор будет самым честным! — с вызовом в голосе произнес лейр и протянул мешочек жрецу:

— Этот!

Старик принял мешочек и довольно сноровисто распустил узелок из бечевки. Затем достал из него коготь размером с мой мизинец и поднял его так, чтобы его было видно.

— Серебро! — объявил он.

Зал тут же наполнился овациями и радостными выкриками. Громче всех старались островитяне. Еще бы — их принц только что вытащил редкую руну с каким-то мифическим существом.

Жрец тем временем передал коготь своему коллеге, и тот приступил к поиску руны в своем словаре. Поиск продлился недолго, и жрец, после того как шум затих, начал читать:

— Сей знак зовется Ша-Рай, что на древнем наречии островов означает Плывущая во тьме или Великая акула приливов. Говорят,