Полет птицы Пэн - Priest P大

этих волосатых и пернатых тварей и не рассчитывал, что человека без крыльев и когтей примут здесь с распростертыми объятиями. Пещера никогда не была гостеприимным местом, а сегодняшние странности беспокоили даже обычно легкомысленного Янь Чжэнмина.

Немного поколебавшись, он шагнул внутрь. В лицо тут же ударил сладковатый запах. Но чуткий нос Янь Чжэнмина уловил и другой, едва заметный скверный дух.

На каменной стене было вырезано перо, но его очертания казались размытыми, а кончик почти стерся. Не надо было быть гением, чтобы понять – создатель пера сейчас не в лучшей форме.

Янь Чжэнмин снова взглянул на стену и заволновался. Что случилось с Цзыпэн? Неужели она отжила свое? Или кто-то осмелился навредить ей?

Цзыпэн чжэньжэнь была великим демоном, более восьмисот лет она совершенствовала тело и дух. Обычно никто не мог пройти через врата, не потревожив ее. Янь Чжэнмин не хотел рисковать.

Он обернулся и жестом приказал своим надоедливым шиди вести себя тише, затем крадучись подошел к внутренней запертой двери и осторожно повернул механизм.

Но, сделав всего пол-оборота, он остановился и, оглянувшись, тихо зашипел на Ли Юня и Чэн Цяня:

– Отойдите подальше! Вы что, не видите, что я делаю? Или хотите постоять рядом и послужить живой мишенью?!

Чэн Цянь и Ли Юнь немедленно отступили в разные стороны.

Янь Чжэнмин опустил механизм, и дверь с пробирающим до костей скрипом отворилась.

Звук был таким жутким, что у Чэн Цяня по телу пробежали мурашки. В нос ударил сильный запах крови, протяжно завыл ветер. Но не успел Чэн Цянь окликнуть дашисюна, как заметил едва уловимый отблеск.

Это сверкнул меч, который держал в руке Янь Чжэнмин. Настоящий, острый меч. Его лезвие сияло так ярко, что могло ослепить. Поток холодного воздуха последовал за отблеском клинка и, управляемый юношей, закружился вихрем у крошечных ворот.

К сожалению, для могущественного демона ничтожные силы юноши были сравнимы с силой муравьев, пытающихся повалить дерево. Янь Чжэнмин не выпустил меч, но уже чувствовал, как сильно рукоять впивается в болезненную точку между большим и указательным пальцами. Его изнеженные ухоженные руки не выдерживали такой боли, их словно бы разрывали на части. Он попытался дважды, но в конце концов невольно ослабил хватку.

Меч с лязгом упал на землю. Янь Чжэнмин отшатнулся на несколько шагов, его рука, державшая оружие, онемела.

Трое учеников с удивлением уставились на землю: рядом с холодным лезвием клинка лежало столкнувшееся с ним перо.

Ужасающая тишина давила на уши с удвоенной силой. Чэн Цянь заметил, как искривилось лицо его дашисюна.

Немного погодя Янь Чжэнмин отряхнулся и, нахмурившись, сказал:

– Старший ученик клана Фуяо Янь Чжэнмин явился по приказу своего учителя, чтобы поприветствовать Цзыпэн чжэньжэнь.

Глава 13

Это правда господин Бэймин!

Ответом ему стал громогласный рев, от которого зазвенело в ушах. Чэн Цянь почувствовал, как сдавило грудь. К горлу подступила тошнота, и такая сильная, что мальчика едва не вырвало.

Сквозь невероятный шум Чэн Цянь с трудом разобрал, что именно донеслось из глубины пещеры.

Ответ был кратким и исчерпывающим.

– Прочь!

Голос принадлежал пожилой женщине, он был грубым и хриплым, насквозь пропитанным неприкрытой злобой. Будто у старой ведьмы из сказок, которая ест людей и вырывает их сердца.

Чэн Цянь потер уши, не понимая, какие слова ее разозлили: «клан Фуяо» или «учитель»?

Разве дашисюн не сказал, что навещал ее на Новый год? Или тогда он кланялся ей, стоя на расстоянии трех ли?

Чэн Цянь недоверчиво посмотрел на Янь Чжэнмина.

Сказать по правде, Чэн Цянь и Ли Юнь были совершенно разными: один много думал о себе, а у другого был невероятный запас дурных идей. Но даже у них было кое-что общее: ни один из них не видел в дашисюне ничего особенного.

Но в сложившейся ситуации им ничего не оставалось, кроме как признать, что, если им вдруг придется сражаться, дашисюн будет единственным, на кого они смогут хоть немного рассчитывать.

Он был самым старшим и самым высоким, и он дольше всех обучался владению мечом и уже чувствовал Ци.

Жаль, что меч самого сильного из них, едва показавшись из ножен, взлетел в воздух, выбитый из рук пером древнего демона.

Янь Чжэнмин был мертвенно бледен. На его висках выступили капли холодного пота и медленно стекали по щекам. Но то ли чувство собственного достоинства, то ли нечто другое не позволило ему отступить ни на полшага; более того, он чуть надменно усмехнулся.

Но, несмотря на всю его отвагу, Чэн Цянь предпочел бы, чтобы дашисюн не улыбался. Улыбка Янь Чжэнмина вызывала у людей желание познакомить его лицо с подошвой сапога, а могущественного демона тем более злить не стоило.

– Должно быть, чжэньжэнь не желает принимать гостей, и нам, как младшим, конечно же, не стоило сюда приходить. Но прошлой ночью один наш несмышленый ученик забрел в Долину Демонов, заблудился и пропал. – Янь Чжэнмин ненадолго замолчал. С трудом выдерживая повисшее в пещере напряжение, он старался, чтобы голос звучал убедительно. – Мой учитель говорил, что обитатели пещер соседствовали с нашим кланом с момента его основания. Все эти годы мы жили в мире. Вы ведь не хотите нарушить этот мир из-за одного ребенка?

Его нескладное заявление удивило Чэн Цяня.

Во-первых, Чэн Цянь не ожидал, что у дашисюна, который и минуты не мог просидеть спокойно, хватит мужества перечить могущественному демону. Во-вторых, он обнаружил, что молодой господин Янь обладает чувством такта, просто учитель избаловал его своей любовью и вниманием.

Разумность его речей тронула Чэн Цяня, но не смогла убедить старую курицу, живущую в пещере.

Цзыпэн чжэньжэнь выслушала Янь Чжэнмина, но ее ответ остался прежним:

– Прочь!

Она унизила Янь Чжэнмина дважды. Он был сам не свой от злости и смущения, но в последний момент нашел в себе силы сдержаться. Хотя его лицо уродливо искривилось, он не выказал гнева.

Молодой господин Янь был упрям, но жить ему еще не надоело. Любой пятнадцатилетний или шестнадцатилетний юноша, если только он не полный идиот, прекрасно понимает, кого можно провоцировать, а кого нельзя.

Убить их для Цзыпэн чжэньжэнь было все равно что растоптать кучку муравьев. Янь Чжэнмин стиснул зубы, сгорая от замешательства и волнения. Учитель уже посылал его к этой старой курице. Цзыпэн чжэньжэнь отличалась скверным характером, но не стала опускаться до спора с мальчишкой. Кроме того, она знала и Янь Чжэнмина.

Хотя Цзыпэн чжэньжэнь в прошлом и относилась к