Путь хирурга - Валерий Александрович Гуров

— Резонанс… — глухо ответил я. — Они сливают энергию в один поток.

Сияющие цвета начали меркнуть, исчезать, поглощаясь друг другом. И вот уже вместо пестрого калейдоскопа оттенков появилась знакомая мне черная, маслянистая субстанция. Ртутная чернь, угрожающе колыхавшаяся в центре круга.

Учитель поднял руку, словно дирижер управляя этим жутким зрелищем.

— Резонанс завершен! Теперь мы узнаем истину! Примет ли твое тело и твоя энергия путь предков, или же ты будешь поглощен⁈

С этими словами он резко опустил руку.

В одно мгновение черная субстанция, словно гигантская змея, устремилась к Владиславу. Чернь заполнила собой все пространство вокруг него. Владислав заорал от боли, упав на колени. Чернота начала проникать в его тело, сливаясь с остатками его собственной силы, полностью поглощая ее.

Чернь стремительно пронизывала его тело, пробираясь в каждую клетку, в каждую энергетическую нить его существа. Энергия готовилась навсегда поглотить и стереть его личность.

Владислав вцепился пальцами в землю, глаза его закатились, тело корчилось от невыносимой боли.

Я уже понимал, что шансов у него почти не было. Теперь все зависело только от него самого — войдет ли он в резонанс с этой смертоносной чернью или исчезнет, оставив после себя лишь пепел. Но глядя на Владислава, корчащегося на земле, я понимал — он не выдержит.

Его тело ходило ходуном, энергетические каналы иссыхали и рвались под натиском черной ртути. Она с жадностью проникала в его клетки, разрывая все на своём пути. Сбившийся был на волосок от гибели, и никто из присутствующих не собирался ему помогать.

Я же не мог просто смотреть. Не мог снова стоять и наблюдать, как умирает человек, наречённый мною.

Сжав зубы, я осторожно протянул вперед руку… моя белая энергия мягко заструилась из ладони. Невидимым ручьем стекла она к Владиславу. Никто не заметил этого, все были увлечены жестокой сценой поглощения.

В теле Владислава моя энергия осторожно коснулась его каналов, пытаясь восстановить их ритм, замедлить разрушение. Он застонал, дрожь его тела чуть ослабла.

Но это была лишь временная мера. Я видел, что чернь сжирает его, готовясь нанести последний удар.

— Держись… — шептал я. — Еще чуть-чуть.

Я чувствовал, как напряжение и боль начинают перекатываться обратно по моей собственной энергетике.

Чернь вспыхнула, поняв, что ее экспансии мешают. Вся ее мощь резко устремилась ко мне, почувствовав, откуда идет препятствие. Потоки, подобно сотням темных змей, резко повернулись и полетели прямо на меня.

Удар был таким мощным, что меня буквально оторвало от земли и швырнуло в ближайшую стену. Спина впечаталась в камень с громким треском, и в глазах на мгновение потемнело.

Я сполз вниз по стене, тело пульсировало болью, словно в меня одновременно вонзили сотню раскаленных игл.

— Что это было⁈ — донесся чей-то удивленный возглас.

Я едва открыл глаза и увидел, как ученики и члены Совета в растерянности переглядываются. Даже Учитель смотрел на меня с нескрываемым потрясением.

— Он… он отвел удар на себя! — выкрикнул Семен, вырываясь из общего оцепенения. — Владислав жив!

Владислав рухнул на землю, дыхание его было тяжелым и хриплым, будто он наконец оказался на берегу, едва не утонув. Лицо покрывал густой пот, глаза смотрели в пустоту, не веря, что все позади. Его тело больше не содрогалось от боли, чернь отступила.

Я, едва удерживая сознание, старался не показывать, как тяжело мне дается каждый вздох. Черная энергия бушевала внутри меня, стараясь разорвать на части, но моя белая сила удерживала ее, постепенно очищая и растворяя.

Астахов впервые смотрел на меня с настоящим ужасом.

— Он выдержал? — с явным изумлением прошептал кто-то из сбившихся.

— Сбившийся должен был умереть! — ошеломленно воскликнул один из членов Совета.

Учитель старался выглядеть спокойным, но по напряженным желвакам на его скулах было ясно, что его беспокоит произошедшее куда больше остальных.

— Унесите его! — отрывисто скомандовал Астахов. — Живо!

Близнецы, все еще пребывая в оторопи, всё же торопливо подбежали к Владиславу. Подняли его бессознательное тело. Голова Владислава безвольно откинулась, лицо было бледным и мокрым от пота, но дыхание его оставалось глубоким и ровным. Он выжил, несмотря на все усилия и ожидания, и это казалось сейчас совершенно невообразимым.

Толпа расступилась, давая дорогу ученикам, несущим Владислава прочь. Я проводил их взглядом, чувствуя, как энергия стремительно утекает из моего тела, оставляя только опустошение.

Тело сводило судорогой, а перед глазами плыли мутные круги. Силы уходили стремительно, словно из пробитого сосуда. Я пошатнулся, чувствуя, как колени вот-вот подогнутся, но заставил себя удержаться на ногах. Больше всего на свете хотелось упасть и просто уснуть, забыться…

— Ты! — холодно прозвучал голос Учителя, он указал на меня своим посохом. — Твой черед войти в круг.

Глава 10

Я медленно поднял голову и встретил взгляд Астахова. На его губах застыла едва уловимая улыбка, будто он уже видел, как мое тело падает на землю и теряет всякую жизнь.

Собрав остатки воли, я заставил себя сделать первый шаг, потом второй. Ноги едва слушались. Ученики расступались, смотря на меня одновременно с любопытством, тревогой и скрытой радостью.

Большинство из них уже списали меня со счетов.

— Давай, сбившийся, — презрительно процедил сквозь зубы Роман Ивлев. — Сейчас тебя окончательно сломает.

Я не ответил, но усмехнулся, проходя мимо. Не хотелось тратить и без того жалкие крохи сил на перебранку с идиотами.

Остановившись в центре резонатора, развернулся лицом к Учителю. Я ясно видел на его лице удовлетворение человека, уже достигшего желаемого.

— Что ж, — протянул он с театральным сожалением. — Посмотрим, сумеешь ли ты пройти сверку… до конца. Или, быть может, ты готов стать яркой звездой и предупредить свои мучения?

Слова звучали как издевательская речь горе-врача, заранее знавшего диагноз пациента и с нетерпением ждавшего его последнего вздоха.

Я молчал, смотрел на Астахова в упор. Внутри нарастал холодный гнев, и я чувствовал, как эта внутренняя ярость дает мне новые силы.

Пусть Учитель думает, что уже победил.

Пусть считает, что я на пороге смерти.

Чем уверенней он будет, тем больше у меня шансов…

— Начинайте! — властно приказал Учитель.

Члены совета двинулись к кругу, встав каждый на свою печать.

Что ж… сейчас начнется самое сложное испытание из всех, что я прошел в своей жизни. И я знал только одно — проиграть я не могу.

Не сейчас.

Не здесь.