Лед - Андрей Алексеевич Панченко

артиллерийский салют с Петропавловской крепости проводил экспедицию. Яхта проходила мимо Адмиралтейства, Зимнего дворца и Васильевского острова. Петербург прощался с нею величаво и торжественно. Наш путь лежал к первому городу, в котором мы остановимся на своем пути — к Копенгагену.

— Тимоха еще не прибыл, нет новостей? — Я отвернулся от вида Петербурга, повернувшись к Арсению, за нашими спинами официанты разносили бокалы с шампанским, и веселилась толпа «полярников» — Знаю, что я час назад спрашивал, но может чего поменялось?

— Нет пока вестей. — Арсений снял фуражку, и вытер платком пот со лба. — Не нервничай так Сидор, он должен прибыть ни сегодня, так завтра. Всё будет хорошо.

— Дай бог… — Я дернул воротник парадного сюртука, который железными тисками сдавливал мне горло, не давая вздохнуть — Душно здесь, может пойдем?

— Да, предлагаю пойти в каюту и переодеться, — Кивнул головой Арсений — Хотя в кают-компании уже накрывают столы, Князь велел всем быть на праздничном обеде и при параде.

— До него ещё час, за это время я копыта успею откинуть. Пойдем хоть на время эти ошейники ослабим.

Через Финский и Датские проливы яхта шла в Северное море, минуя берега Дании и Норвегии. Весь путь до берегов Антарктиды по моим расчётам должен занять семь-восемь месяцев.

Переход из Петербурга в Копенгаген, через Балтийское и Северное море, с заходом в порт для пополнения запасов займет около полутора недель, с учетом штормов, маневров и остановок в пути. Из Копенгагена мы пойдем мимо Гибралтара на Канарские острова, двигаясь вдоль Европы с остановкой в Португалии или Испании, князь еще не определился. Этот отрезок пути займет по времени около двух недель. С Канар мы двинемся в Кейптаун, где князь планирует устроить сафари. Это долгий переход, длиной почти шесть тысяч километров идти который мы будем недель шесть, если не больше. Потом долгая стоянка в Кейптауне, тут я по времени даже определиться не могу, всё зависит от того, сколько времени займет охота. И снова долгий переход, Кейптаун-Сидней, мимо Мадагаскара и Австралии — еще семь недель… В Сиднее тоже стоять… А потом из Сиднея четыре недели до Новой Зеландии и выхода в Антарктику. Общая продолжительность пути, если сложить переходы и стоянки, как раз примерно восемь месяцев и займет.

Праздничный обед в роскошной кают-компании «Полярной звезды» больше походил на прием в императорском дворце, чем на прием пищи на экспедиционном корабле. Белоснежные скатерти, фарфор с золотой каймой, тяжелое серебро и хрусталь сверкали в свете десятков лампад, так что казалось — мы и впрямь не в трюме корабля, а в залах Зимнего дворца. На стенах — гобелены, над столом — гирлянды флагов, а в углу играл струнный квартет, будто мы собрались не в плавание на край света, а на бал-маскарад.

Князь восседал во главе стола, разодетый в мундир, словно сам царь, только без короны. Рядом — свита, все сияли от самодовольства. Офицеры поднимали бокалы, провозглашали тосты «за славу России», «за победу науки», «за покорение южного льда». Хрусталь звенел, шампанское лилось рекой, а на серебряных блюдах подавали стерлядь, паштеты из рябчиков и целые горки икры.

Я сидел в углу, ковыряя вилкой кусок запечённой телятины и думая о том, как нелепо всё это выглядело. Через пару месяцев нас будут трясти шторма, матросы будут выгребать воду из трюма вёдрами, а князь, вероятно, будет жаловаться, что в шампанском нет должного холода. Всё это великолепие казалось издёвкой над здравым смыслом.

Арсений, сидевший рядом, наклонился ко мне и прошептал:

— Смотри, как они радуются… будь уверен, половина из этих «полярников» в первый же шторм на брюхе ползать начнёт и травить через борт или в свои ночные горшки.

Я усмехнулся, но шепотом ответил:

— А другая половина в Сиднее сойдёт на берег и обратно уже не вернётся.

Музыка смолкла, и князь встал, поднимая бокал.

— Господа! Сегодня мы начинаем великое путешествие! Впереди нас ждёт слава, честь и бессмертие для каждого участника этой экспедиции! Россия первая пронесёт свой флаг над Южным полюсом! Ура!

Столы загремели от удара бокалов, все вскочили, восклицая «Ура!» Идиоты! Я невольно вспомнил слова Ричарда, которые он мне сказал перед отплытием, ознакомившись с планом похода, опубликованным в прессе: «Эта экспедиция может стать величайшим позором России дружище, и только в твоих руках её спасение». И я, в отличие от большинства в этом сияющем зале, прекрасно понимал, что мы идём не к славе, а навстречу беде.

Первая стоянка в Копенгагене нанесла ещё один удар, по моим и так расшатанным нервам. Мы прибыли в порт через двадцать дней плавания, во время которого «достойные люди» изрядно опустошили запасы спиртного на борту. Не прекращающаяся пьянка шла с переменным успехом практически весь переход. Помятые, бледные лица свиты князя редко появлялись на палубе, погода не способствовала прогулкам, море штормило.

Как только яхта встала на якорь, секретарь князя и провиантмейстер корабля немедленно убыли в порт на шлюпке, пополнять запасы шампанского, а сам Князь и наследник, готовились, оправиться навестить родственников. Король Дании Кристиан IX приходился отцом Русской Императрицы, и дедом Николая. Мы же с Арсением тоже покинули яхту, намереваясь посетить своих знакомых, которых в этом городе у нас было уже не мало. Помимо этого, я намеривался посетить телеграф, и списаться с Петербургом, чтобы узнать о судьбе своего корабля и резервной экспедиции.

— Новая полярная гонка! — Прямо с пристани, куда причалил вельбот с русскими «туристами» на ломанном русском языке кричал паренёк, размахивая газетой, он явно пытался привлечь внимание русских моряков, и ему это вполне удалось.

— Ну ка! — Арсений, не дожидаясь моей просьбы тут же оказался возле предприимчивого мальца, и уже вскоре с озадаченным лицом читал купленную газету.

— Ну чего там? — Нетерпеливо спросил я, разминая ноги на твердой земле. После качающейся палубы это было невероятное наслаждение.

— Чудны дела твои господи… — Пробормотал себе под нос Арсений, и обеспокоенно посмотрел на меня — Англичане и норвежцы тоже идут к полюсу!

— Чего⁈ — Новость неприятно поразила меня до глубины души — Кто⁈

— От англичан какой-то капитан Фредерик Адамс, а от норвежцев Фритьоф Нансен. Нансен уже вышел, а Адамс планирует выйти в море через неделю.

— Нансен на «Фраме»⁈ — Волосы на моей голове встали дыбом, приподнимая шляпу — Он же планировал дрейф через Северный полюс⁈

— Тут пишут, что после нашего успеха,