Художник из 50х Том II - Сим Симович

— Почему? — В её голосе прозвучала обида. — Разве любящий мужчина не должен помогать женщине?

— Любящий мужчина, возможно, должен. Но я не уверен, что мы говорим о любви.

Николь резко встала из-за стола, лицо исказилось от гнева.

— То есть как это понимать? Провёл со мной ночь и теперь отказываешься помочь?

— Я провёл с тобой прекрасную ночь. Но это не делает меня обязанным устраивать твою карьеру.

— Значит, я для тебя просто… развлечение?

Гоги встал, начал одеваться.

— Николь, мы оба взрослые люди. Между нами была страсть, влечение. Но не любовь. Давай будем честными.

— Честными? — Она засмеялась резко, неприятно. — Значит, ты честно использовал меня для удовольствия?

— Никто никого не использовал. Мы просто хорошо провели время.

— Хорошо провели время! — Голос Николь стал пронзительным. — А я думала, что мы строим отношения!

— На основе чего? — Гоги застёгивал рубашку, не глядя на неё. — Мы почти не знаем друг друга. Встречаемся раз в неделю, занимаемся любовью и расстаёмся.

— А что ещё нужно?

— Понимание. Общие интересы. Желание быть вместе не только в постели.

Николь села на диван, закрыла лицо руками.

— Значит, это всё? — спросила она глухо.

— Наверное, да. — Гоги надел пиджак. — Николь, ты красивая, талантливая женщина. Найдёшь мужчину, который будет тебя по-настоящему любить.

— А ты меня не любишь?

Он помолчал, честно анализируя свои чувства.

— Нет, — сказал он наконец. — Я восхищался тобой, желал тебя. Но это не любовь.

— Тогда уходи, — тихо сказала она. — И больше не появляйся.

На улице Гоги глубоко вдохнул свежий утренний воздух. Странное чувство — не сожаления, а облегчения. Словно снял тесную одежду или вышел из душной комнаты.

По дороге в студию он размышлял о произошедшем. Николь была прекрасной любовницей, но между ними не было той искры, которая превращает влечение в любовь. Они занимались любовью, но не любили друг друга.

Страсть — это прекрасно, но она проходит. А что остаётся потом? Если нет духовной близости, общих целей, взаимного уважения — ничего не остаётся.

Николь искала покровителя, который помог бы её карьере. Он искал женщину, которая разделила бы его интересы. Они ошиблись друг в друге, приняв физическое влечение за нечто большее.

В студии его ждала привычная работа — эскизы, раскадровки, встречи с сотрудниками. Настоящая жизнь, наполненная смыслом и целью. А то, что было с Николь, — лишь эпизод, красивый, но неглубокий.

— Георгий Валерьевич, — заглянула Антонина Ивановна, — как дела? Хорошо отдохнули вчера?

— Отлично, — ответил он, доставая из портфеля новые наброски. — Пора возвращаться к работе.

И странное дело — работа показалась ему более захватывающей, чем самая страстная ночь. Потому что в творчестве была не только страсть, но и любовь — любовь к искусству, к красоте, к тому делу, которому он посвятил жизнь.

В большом зале студии А4+ был установлен рояль, принесённый специально для этого мероприятия. Арам Ильич Хачатурян сидел за инструментом, перебирая клавиши, настраивая звучание под акустику помещения. Рядом стояли пюпитры для музыкантов оркестра.

Гоги расположился в центре зала с папкой раскадровок. Сегодня предстояло решить один из важнейших вопросов — какой будет музыка к «Василисе и Духу леса».

— Арам Ильич, — начал он, — давайте определимся с общей концепцией. Музыка должна подчеркнуть русский характер фильма, но при этом быть понятной международной аудитории.

— Понимаю задачу, — кивнул композитор. — Не примитивная стилизация под народную музыку, но и не отход от национальных корней.

Хачатурян заиграл главную тему — мелодия была одновременно русской по духу и европейской по форме. Широкие интервалы, характерные для русской песенности, но в обрамлении классической гармонии.

— Это тема Василисы? — спросил Гоги.

— Да. Она будет проходить через весь фильм в разных вариантах. Иногда светлая и радостная, иногда печальная, иногда героическая.

Композитор продемонстрировал различные варианты темы. В мажоре она звучала как весенняя песня, в миноре — как плач по утраченному. В быстром темпе становилась танцевальной, в медленном — задумчивой.

— Превосходно, — одобрил Гоги. — А что для Лешего?

Хачатурян перешёл к другой теме — более древней, архаичной. В ней слышались отголоски старинных церковных распевов, но пропущенные через призму современной композиторской техники.

— Здесь я использую старые лады, — пояснил он. — Дорийский, фригийский. Они создают ощущение древности, мудрости веков.

Музыка действительно звучала как голос самого времени — торжественно, загадочно, с оттенком печали о прошедших эпохах.

— А для воеводы?

— Для него я написал марш, но не военный, а скорее… административный. — Хачатурян заиграл чёткую, размеренную мелодию. — Человек долга, порядка, но не жестокости.

В музыке слышалась поступь уверенного человека, привыкшего к ответственности. Но без агрессии, без угрозы — просто сила, направленная на созидание.

— Отлично. А теперь самое сложное — кульминационная сцена. Конфронтация воеводы с духами леса.

Композитор задумался, несколько минут молчал, перебирая клавиши.

— Здесь нужен диалог двух тем, — сказал он наконец. — Тема воеводы сталкивается с темой леса, они борются, спорят, а потом находят гармонию.

Он начал импровизировать. Сначала звучала тема воеводы — твёрдо, решительно. Затем ей отвечала тема Лешего — древняя, мудрая. Темы переплетались, спорили, противостояли друг другу.

Но постепенно конфликт сменялся диалогом. Мелодии начинали дополнять друг друга, создавая новую, объединённую тему.

— Блестяще! — воскликнул Гоги. — Это именно то, что нужно. Музыкальная драматургия идеально соответствует сюжету.

В зал вошли музыканты оркестра — несколько скрипачей, виолончелист, флейтист, гобоист. Хачатурян раздал им партии, объяснил основные моменты.

— Попробуем с оркестром, — предложил он Гоги.

Первой прозвучала тема Василисы в исполнении струнных. Мелодия обрела новые краски, стала объёмной, живой. Скрипки пели светло и чисто, альт добавлял тепла, виолончель — глубины.

— Теперь тема леса, — скомандовал Хачатурян.

Здесь солировали деревянные духовые — флейта и гобой. Звучание получилось действительно лесным — прозрачным, как утренний воздух, с оттенками таинственности.

Тема воеводы прозвучала