Художник из 50х Том II - Сим Симович

— А теперь кульминация, — сказал композитор.

Оркестр заиграл сцену конфронтации. Темы сталкивались в сложном контрапункте, создавая музыкальную драму. Напряжение нарастало, конфликт достигал апогея — и вдруг наступала разрядка. Темы сливались в гармоничном аккорде.

Гоги слушал, представляя, как эта музыка будет звучать под кадры фильма. Он видел Василису, идущую по лесной тропе под нежную мелодию струнных. Видел Лешего, появляющегося под таинственные звуки флейты. Видел воеводу, принимающего решение под торжественный аккомпанемент духовых.

— Арам Ильич, — сказал он, когда музыка стихла, — это шедевр. Такая музыка сделает наш фильм поистине выдающимся.

— Но это только начало, — ответил композитор. — Нужно ещё много работать. Написать музыку для каждой сцены, продумать лейтмотивы второстепенных персонажей, создать звуковые эффекты.

— А Баба Яга? Какая у неё музыка?

Хачатурян улыбнулся, заиграл озорную мелодию с причудливыми модуляциями.

— Что-то среднее между частушкой и скерцо. Остроумно, но не зло. Она же у нас положительный персонаж.

Музыка действительно получилась забавной — с неожиданными поворотами, шутливыми интонациями, но без карикатурности.

— А для Медведя-оборотня?

— Мощная тема у низких струнных и медных. — Зазвучала величественная мелодия, полная первобытной силы. — Древний страж природы, мудрый и могучий.

К вечеру была утверждена вся музыкальная концепция фильма. Каждый персонаж получил свою тему, каждая сцена — свой музыкальный характер.

— Когда начнём запись с полным оркестром? — спросил Гоги.

— Через месяц, когда анимация будет готова, — ответил Хачатурян. — Но уже сейчас я буду дорабатывать партитуру, добавлять детали.

— А что скажете о перспективах фильма на международных фестивалях?

Композитор задумался.

— Музыка получается действительно высокого уровня. Русская по духу, но выполненная в лучших традициях европейской композиторской школы. Думаю, западные критики оценят.

Когда музыканты разошлись, Гоги остался в зале один. Тишина после музыки казалась особенно глубокой. Но в ней ещё звучали отголоски мелодий, которые станут голосом его фильма.

Он представлял, как через год эта музыка прозвучит в кинотеатрах по всему миру. Как маленькие зрители будут слушать тему Василисы, как взрослые прочувствуют мудрость темы Лешего.

«Василиса и Дух леса» обретала окончательный облик. Визуальный ряд, актёрская работа, музыкальное сопровождение — всё складывалось в единое произведение искусства, способное тронуть сердца людей разных стран и культур.

В особняке на Кузнецком мосту была оборудована небольшая кинозала — всего двадцать кресел, но с лучшим проекционным оборудованием в стране. Гоги приехал сюда с металлической коробкой, в которой лежали три катушки плёнки — двенадцать минут готового материала «Василисы и Духа леса».

Лаврентий Павлович Берия сидел в первом ряду, рядом с ним устроился Виктор Крид с неизменной тростью. Оба внимательно изучали техника-киномеханика, настраивавшего аппаратуру.

— Георгий Валерьевич, — обратился к нему Берия, — надеюсь, мы не зря потратили время. Двенадцать минут — это серьёзная заявка.

— Это лучшие сцены фильма, — ответил Гоги, волнуясь больше, чем перед любой премьерой. — Пролог, знакомство Василисы с Лешим и начало конфликта с воеводой.

Крид постучал тростью по полу:

— Интересно посмотреть, что получается, когда художник работает с неограниченными ресурсами.

— Ресурсы были ограничены временем, — поправил Гоги. — А время — самый ценный ресурс в творчестве.

Свет погас, на экране появилось изображение. Первые кадры показывали бескрайние русские леса с высоты птичьего полёта. Камера медленно скользила над кронами деревьев под музыку Хачатуряна.

Берия тихо хмыкнул — видимо, одобрительно. Крид сидел неподвижно, но Гоги чувствовал его пристальное внимание.

Голос рассказчика — Николая Черкасова — звучал торжественно, но без пафоса:

— Давным-давно, когда мир был молод, а деревья умели говорить человеческим голосом, жила в лесной деревушке девушка по имени Василиса…

Камера опускалась ниже, показывая деревню у опушки леса. Избы с резными наличниками, колодец-журавль, огороды с капустой. Всё нарисовано в той смешанной технике, которую разработал Гоги — акварельные разводы для фона, четкие контуры для переднего плана.

— Интересная техника, — пробормотал Берия. — Не похоже на то, что делают американцы.

— Это наш собственный стиль, — ответил Гоги. — Русская живописная школа, адаптированная для анимации.

На экране появилась Василиса в исполнении Валентины Серовой. Девушка шла по деревне с вёдрами, напевая народную песню. Анимация была безупречной — каждое движение естественно, каждый жест выразителен.

— Хорошо поёт, — заметил Крид. — Узнаю голос Серовой.

— Она вжилась в роль полностью, — пояснил Гоги. — Читала русские сказки, изучала народные традиции.

Следующая сцена показывала Василису в лесу. Девушка собирала травы, разговаривая с белкой и зайцем. Животные были нарисованы не карикатурно, а почти реалистично — настоящие лесные обитатели, а не мультяшные персонажи.

— Природа выглядит живой, — одобрил Берия. — Не декорацией, а настоящим лесом.

Кульминацией отрывка стало появление Лешего. Дух леса материализовался из утреннего тумана под звуки флейты и гобоя. Сергей Мартинсон озвучивал его так, словно говорила сама природа:

— Здравствуй, внученька. Опять за советом пришла?

— Дедушка Лесович, — отвечала Василиса, — люди в деревне говорят, что придут чужие люди, лес рубить станут. Неужели правда?

Диалог длился несколько минут, но зрители не отрывались от экрана. Разговор древнего духа с молодой девушкой был философским, но понятным, глубоким, но не скучным.

Последняя сцена показывала приезд воеводы. Михаил Жаров озвучивал его сдержанно, без театральности:

— Именем государя императора объявляю — через вашу землю пройдёт железная дорога. Лес подлежит вырубке в течение месяца.

Лица жителей деревни выражали растерянность и страх. Но не карикатурные — живые человеческие эмоции, переданные через тонкую анимацию.

Экран погас, включился свет. В зале стояла тишина — оба зрителя обдумывали увиденное.

— Что скажете, Лаврентий Павлович? — спросил Гоги.

Берия поднялся с кресла, неспешно подошёл к экрану, потрогал его рукой.

— Впечатляет, — сказал он наконец. — Это действительно новый уровень. Не агитация, не примитивная пропаганда, а настоящее искусство.

— Техническое исполнение безупречно, — добавил Крид. — Каждый кадр проработан до мелочей. Такое качество не стыдно показать на любом международном фестивале.

— А что скажете о содержании?

— Умно, — ответил Берия. — Вы взяли вечную тему —