Никольский. Выйти из Тени 2 - Макс Волков

не накинув куртку, и обежал вокруг особняка. Холодный воздух обжог кожу, даже прикрытую одеждой. Я обошел особняк буквально за три минуты. Начав стучать зубами от холодного ветра и накрапывающего дождя, я поспешил вернуться в дом. Но едва я открыл дверь, как почти наткнулся на Игната. Несмотря на столь ранний час, выглядел гувернер, как всегда, с иголочки: белоснежная рубашка и брюки с идеальными стрелками, сверкающие чистотой ботинки. Я во все глаза уставился на гувернера, а он на меня.

— Тимофей, ты чего здесь делаешь в такой ранний час?

— А ты где был, Игнат? Я весь дом сверху донизу обыскал!

— А зачем? — озадаченно спросил гувернер.

— Переживал за твое состояние после вчерашнего разговора! — ответил я, не понижая голоса.

— Ты за меня переживал? — Игнат не смог сдержать улыбку, услышав мои слова.

— Ты мне зубы не заговаривай! Где ты был⁈

— Так… гулял я.

— Я только что с улицы. Обошел дом вокруг, но тебя там не видел!

— Должно быть, мы с тобой разминулись, — проворчал Игнат. — И вообще, что это за допрос, Тимофей? Ты меня в чем-то подозреваешь?

— Нет, ни в чем я тебя не подозреваю, — я смягчил тон и покачал головой. — И да, я беспокоился. Ты в следующий раз предупреждай. Долго гулял?

Игнат посмотрел на часы.

— Примерно с полчаса. Так что, на сегодня допрос закончен?

— Да не было допроса. И… извини за вчерашнее, — я протянул ему руку. — Погорячился, из-за конкурса нервничаю.

Гувернер крепко сжал мою ладонь.

Да, рука у гувернера была крепкая и теплая. И ботинки чистые, в отличие от моих. Я пристально посмотрел в честные глаза гувернера. Есть ли шанс, что он успел снять куртку и переодеть ботинки? Есть.

Заходить на новый виток конфликта и выяснений мне не хотелось. Все равно этот старый плут выпутается. А то, что пытки не всех заставляют говорить, я знал по опыту. Не один с моего пыточного стула отправился в мир иной, так и не выдав своих тайн. Ничего, господин гувернер, я умею ждать. Если вам есть, что скрывать, я, рано или поздно, поймаю вас с поличным.

В общежитие я вернулся в воскресенье после обеда. Все лекции были уже заранее выучены, с химией у Тани неожиданно все наладилось, Никита вновь где-то пропадал по делам редакции. Бесцельно слоняться по спортивной площадке мне наскучило, да и холодно было. Поэтому не найдя лучшего варианта убить время, я решил навестить Воронцова.

Входить к Алексею без стука стало уже доброй традицией. Я и на этот раз решил ей не изменять. Распахнув дверь его комнаты, я с порога крикнул:

— Алексей Константинович, айда репетировать!

Лешка в этот момент склонился над столом и перебирал какие-то бумаги. От моего крика, он едва ли не подпрыгнул и выронил листы. Они, шурша, разлетелись по полу.

— Черт тебя принес! — выругался Воронцов и бросился подбирать бумаги.

— Давай помогу! — я с искренним рвением принялся ему помогать.

Подняв пару листов, я посмотрел на них. Это оказались не очередные чертежи, а выполненный карандашом рисунок. На нем было изображено нечто, отдаленно напоминавшее человека. То есть руки, ноги и голова у этой штуки точно были. Больше я ничего рассмотреть не успел. Алексей вырвал листы у меня из рук.

— Что это? — спросил я, подойдя к Лешке, спешно складывавшему на столе листы в кривую стопку.

— Не важно. Детские фантазии. Тебе оно не надо!

Несмотря на резкий тон, я подошел к Алексею и заглянул ему через плечо, чтобы рассмотреть, что скрывает юный изобретатель. Так и есть. Человекоподобное создание имело что-то вроде шлема вместо головы, широкий корпус, а также верхние и нижние конечности, похожие на человеческие, но в несколько раз толще. Лешка накрыл этот рисунок следующим. А на нем то же создание, но уже гораздо лучше прорисованное, утыканное какими-то проводами, выпуклыми накладками и еще дакхр знает чем. Я не очень разбираюсь в технике рисунка, но то, что было изображено на листах, заставило меня восхищенно выдохнуть:

— Ого!

И я тут же получил раздраженный тычок в грудь.

— Не смотри!

Смущенный румянец изобретателя весьма своеобразно сочетался с яростным взглядом.

— Алексей, да брось, я никому ничего не скажу! Что это? Выглядит очень впечатляюще! — я даже не подумал разозлиться на не очень добрый прием.

Меня раздирало любопытство. Лешка еще несколько секунд сурово смотрел на меня снизу вверх. Но, видимо, добродушная физиономия Тимохи произвела на изобретателя нужное впечатление, и он, покраснев еще сильнее, тихо произнес.

— Антропоморфный мехабот.

Я в задумчивости поскреб подбородок. Не об этом ли мехаботе говорила Дашка? И как в этой, на вид вполне обычной голове, помещается столько мыслей?

— А можно посмотреть? — загорелся я.

— Нет, не нужно, — Лешка стал еще более суетливо складывать рисунки. — Говорю же, всего лишь детские фантазии. Все это требует основательного обдумывания и доработки.

— Слушай, Воронцов, — я постарался сделать лицо и голос как можно серьезнее. — Обещай, что когда все это обдумается и доработается, я увижу это первым.

Лешка перестал складывать листы и недоверчиво посмотрел на меня. Но я довольно хорошо научился преобразовывать простоватую физиономию Тимохи в деловое выражение лица.

— Хорошо, — сдался Алексей. — Но только когда все будет доработано.

— Конечно! — радостно согласился я.

Если Лешке действительно удастся разработать новых мехаботов, а у меня получится заарканить его в инженеры-изобретатели, то мне и Беркутов с его колымагами не нужен.

Я довольно улыбнулся сам себе и, забыв, зачем вообще пришел к Воронцову, направился к двери.

— Тимофей, — нагнал меня уже у самой двери голос Алексея, — ты чего приходил-то?

Постояв несколько секунд у двери и вспомнив все же цель визита, я обернулся и спросил:

— Ты подумал насчет банкета у Разумовской?

— Тут и думать нечего, мы не идем, — пробурчал, насупившись, Воронцов.

— Леш, — я уже совсем развернулся и уперся локтем о косяк. — Ну ладно ты, но о сестре хоть немного подумай. Когда у нее еще будет возможность посетить высший свет? Мне кажется, Даша этого заслуживает.

— Заслуживать-то заслуживает, но… — Алексей упрямо скрестил руки на груди.

— Но что? Давай уже, рассказывай. Может и не так непреодолимо это препятствие.

Воронцов запустил обе пятерни в волосы, и, взъерошив их, смущенно произнес.

— У нас нет подобающей случаю одежды.

— Это единственная причина?

Лешка кивнул.

— Тогда, считай, что у вас нет причины пропустить прием у Разумовской, — улыбнувшись, ответил я.

Глава 12

Никите я позвонил, пока мы шли до такси. Правда, куда и зачем мы едем, говорить не стал. Лишь упомянул, что дело особой