Системный Творец IV - Александр Сорокин

Прицелившись в массивные дубовые ворота амбара, я мысленно отдал команду:

«Мираж Катастрофы».

Снаряд бесшумно вылетел из моих рук и врезался в цель. Секундная пульсирующая тишина — и мир взорвался.

Фаза «Вспышка».

Из точки соприкосновения вырвался ослепительно-белый шар света, на мгновение превративший ночь в день. Одновременно грянул оглушительный, низкочастотный ХЛОПОК, от которого задрожала земля под ногами и зазвенело в ушах. Он был настолько сильным и реальным, что я сам на мгновение испугался, не ошибся ли в расчетах.

Фаза «Воспламенение».

Следом за вспышкой света и оглушительным звуком из-за ворот вырвался язык ослепительного пламени. Короткий, яростный, он обрушил на нас волну жара, обжигая кожу даже на таком расстоянии. Дерево ворот мгновенно обуглилось и начало тлеть.

Фаза «Катаклизм».

И тогда, словно по заранее написанному сценарию, раздался второй, более глухой удар — БУМММ. Это сдетонировало «Сердце». Ослабленная моими расчетами, ударная волна все же с оглушительным грохотом отшвырнула обугленные створки ворот внутрь. А следом, подобно извержению вулкана, из пролома хлынул плотный, бело-серый, удушливый столб пара. Он был смешан с дымом, пеплом и пылью от горящего зерна. Масса быстро поднималась в небо, расползаясь вширь, накрывая окрестности едким, непроглядным покрывалом.

Эффект был ошеломляющим, даже для меня. Со стороны это выглядело в точности как мощный взрыв с последующим пожаром в стратегическом хранилище.

Тишины больше не существовало. Ее разорвали на клочья. Сначала — одинокий, перепуганный крик. Затем — другой. И вот уже со всех концов города неслись голоса, крики, звон оружия, топот сотен ног. Сирена завыла, разрывая ночь пронзительным, тревожным воем. Тень от столба дыма закрыла луну, и город погрузился в сюрреалистичный, хаотичный полумрак.

— Пора! — крикнула Ксела, ее голос едва пробивался сквозь нарастающий гам.

Я подхватил тело Творца, и мы бросились прочь от эпицентра хаоса, который сами же и создали. Навстречу нам, не глядя по сторонам, неслись солдаты и горожане с ведрами.

Мы лавировали по улицам, пробираясь сквозь обезумевших людей. Воздух становился гуще, в горле першило от гари. Через несколько минут мы снова оказались у городской стены, в том же переулке, откуда начинали.

Я поднял голову. Гребень стены, еще недавно кишащий стражами, был пуст. Всех стянули на тушение «пожара» и спасение запасов.

— Быстро! — Ксела уже доставала свои резные пластины.

Процесс занял считанные секунды. Стоило ей приложить пластины к стене, как живые, темные лианы рванулись вверх, сплетаясь в лестницу. Я, с телом на руках, начал восхождение. Мышцы спины и ног горели — но это был ровный, контролируемый жар работы, а не изнеможение. Четвертый уровень Пути Закаленного Тела в сочетании с «Абсолютным Телом» творили чудеса: дыхание оставалось ровным, движения — точными и выверенными, несмотря на двойную нагрузку. Ни дрожи в мышцах, ни одышки — лишь мощный, уверенный ритм моего тела, подчиненного воле.

Мы взобрались на гребень. Бросив взгляд на город, я увидел огромный, зловещий столб дыма, поднимающийся от амбара. Оранжевые отсветы пожара полыхали у его основания. Картина была настолько убедительной, что на мгновение я и сам поверил в катастрофу.

Спуск по внешней стороне стены прошел так же стремительно. Едва наши ноги коснулись земли за пределами города, как лестница рассыпалась позади нас.

Мы не останавливались, пока не добежали до знакомой низины, поросшей бурой полынью. Только здесь, скрытые от посторонних глаз складками местности, мы позволили себе передышку.

Ксела тяжело оперлась руками о колени. Ее дыхание было частым и сбивчивым — резкие, хриплые вдохи и выдохи, словно она заглатывала воздух.

Я же, опустив тело Творца на траву, просто выпрямился и сделал несколько глубоких, спокойных вдохов. Сердце билось чуть быстрее обычного. «Абсолютное Тело» уже гасило последствия адреналинового всплеска, возвращая организм в состояние идеального равновесия. Я даже не вспотел.

Прошло несколько минут, прежде чем дыхание Кселы выровнялось. Она выпрямилась, и я почувствовал, как ее взгляд устремился на меня.

— Черт возьми, Макс. — наконец выдохнула она. В ее голосе сквозь усталость пробивалась странная смесь досады и… уважения? — Я сейчас завидуют тебе. По-черному. На мне висит… — она сделала еще один глубокий вдох, — … целая коллекция артефактов, усиливающих выносливость и силу. Без них я бы, наверное, уже отключилась после такого спринта с ношей. Но они… не всесильны. А ты… даже не запыхался.

Мне нечего было ответить. Я не просил ее зависти и не чувствовал заслуги — мне просто повезло с Путем, который я выбрал, или который выбрал меня.

Ксела, казалось, и не ждала ответа. Она шагнула ко мне, ее пальцы нашли мою руку в темноте. Прикосновение было уже не таким ледяным, как в пещере Пристанища. Я почувствовал остаточное тепло от бега и напряжение уходящей усталости.

Она слабо улыбнулась.

— Ладно, герой. — ее голос снова обрел привычные нотки легкой насмешки, но теперь в них не было яда. — Пора домой.

Едва успев подхватить безжизненное тело Творца, я почувствовал, как земля проваливается под ногами.

Глава 10

Тьма отступила так же стремительно, как и поглотила. Я снова оказался на холодном, гладком полу пещеры, ощущая, как реальность Пристанища обволакивает меня, словно плотная ткань. Ни звона в ушах, ни протеста тела против резкой смены локаций — похоже, я действительно начинал привыкать к этим варварским перемещениям.

Первой в поле зрения появилась Ксела. Она уже стояла у входа в коридор, ее профиль четко вырисовывался на фоне проема. В бездонных глазах плескалось привычное ледяное спокойствие. Мимолётный взгляд на Творца, обмякшего в моих руках, едва уловимый кивок — и она ушла. Я, не раздумывая, последовал за ней.

Мы вновь миновали «колючий» коридор. На этот раз лёгкое статическое покалывание на коже едва ощущалось, словно тело уже выработало некий иммунитет к этой аномалии. Дверь в конце коридора была распахнута, и мы оказались на просторном балконе, откуда открывался захватывающий вид на город Творцов.

Нас уже ждали.

Впереди стоял Элронд, чье испещренное морщинами лицо выражало задумчивость и непроницаемость. Чуть позади — Лериан… воплощение бури. Он метался по небольшой