Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

Он сам походил на сумасшедшего, даже рассмеялся. Женщина не обратила на это внимания. Сидела, качала, пела.

– Это так удобно! Отвечать на любой вопрос неспособностью понять ответ спрашивающего. Добавить цитату из нужного Евангелия... Набить нас сложными обрядами, многочисленными символами, мудрыми историями и бесконечными молитвами, устремить взгляд на свечи и иконы, чтобы забыть вопрос, с которым пришел, чтобы успокоиться и уверовать, что все не зря. Но я переполнен этим! Переполнен смертями, переполнен пояснениями, что так и должно быть, переполнен ложью до краев! С меня хватит!

Он сорвался на яростный крик.

- Что у тебя на уме? Я видел то, чего не объяснить никаким замыслом! Ни у одного существа не хватило бы жестокости на такой замысел! Взгляни на эту женщину! Видишь ее? Куда исчезла твоя любовь? Была ли она вообще? Или ты создал себе развлечение, чтобы созерцать, как смешные дураки уносят жизнь друг у друга, веруя в тебя? Где любовь твоя, Господи? Где чудеса твои? Почему ты оставил нас? Почему оставил меня?

Он стоял посреди уничтоженного обстрелом села, задрав голову, и кричал в небо все, что было на сердце. От самой кораблетрощи слова копились в нем, наслаивались мертвецами, неоправданной жестокостью, напрасными надеждами, словно навоз в грязной ране, зажглись отчаянием и безысходностью, пока колыбельная для убитого ребенка не прорвала последнюю запруду.

— Я верил страстно, я молился каждый день, я офирировал щедро... Наверное, поэтому я до сих пор жив. Но зачем, Господи, быть живым в таком безобразном мире?

Военные товарищи таращились на него, обменивались озадаченными взглядами, но подходить не решались.

— Надо изменить его уродство, не правда ли? Таков твой замысел, Боже? Делать все нашими руками? Нет, не верю. Полно! Ты даровал нам свободу воли — значит, с тех пор мы сами по себе! Слышишь, Боже? Я сам по себе!

...Она продолжала, а шляхтич вытряхивал из кошелька тарелки - накопилось почти пара дукачей - и высыпал ей всю пригоршню.

- Возьмите деньги и езжайте к врачу во Львов, - посоветовал Ярема. — Они умеют лечить такую чахотку, что ни один знахарь побороть не сможет.

Женщина недоверчиво смотрела на серебро в своих руках. Зрачки ее расширились, на ресницах застыли слезинки.

- Вы... Ясный... В самом деле? Так много! Что я должна? – она провела рукой по лицу, втирая слезы. - Просите, что пожелаете, отдам! Хоть себя всю отдам, берите, как пожелаете!

– Нет-нет-нет, – Ярема для убедительности выставил руки вперед. – Я эти деньги пропью, а вам они сына спасут.

Несмотря на его осторожно выпяченные руки, женщина бросилась с объятиями.

– Спасибо! Пресвятая Дева Мария! Спасибо, – не успел Ярема шевельнуться, как она так же стремительно упала ему в ноги. — Бог вас бережет, рыцарь ясный, за вашу щедрость христианскую... За все!

Из угла лупили глазками испуганные детишки, не понимая, что происходит.

— Не стоит, — повторил шляхтич, решительно взял ее за плечи и поднял. — Не тратьте время и немедленно отправляйтесь с сыном во Львов.

- К врачу!

– Да. Денег должно хватить. А если нет, то вы что-то придумаете, правда?

— Выдумаю, украду, все сделаю, что-нибудь, — улыбнулась, отчего ее лицо помолодело лет на десять.

Ярема спрятал пустой бумажник и ушел.

– Он поправится! Выздоровеет и через три года сам в джуры уйдет! — донеслось от хутора. — Тоже людей будет спасать!

Она лгала, но Яреме было безразлично. Если бы и от прошлого было так же легко откупиться...

Но эти воспоминания поросли сорняками, глубокими, ядовитыми сорняками, что зачахнут только с его смертью.

*** 

Северин должен был попасть в крепость через древний, забытый подземный ход. В заброшенных шахтах, соединявшихся с проходом, он наткнулся на завал и решил не тратить время на поиск другого пути, а перейти участок через Потустороннее. Мысль оказалась скверной: в Потустороннем районе на том месте зияло пропасть. Через несколько секунд характерник приземлился на груду угля.

– Курва, на больную ногу! — старый шрам от деревянного штыка пронзил болью все бедро. — Почему всегда на больную ногу?

Даже на поле боя безумные шары попадали именно в нее.

Чернововк прокашлялся от угольной пыли, поднял факел и огляделся: тьма сплошная. После осмотра штольни стало ясно, что он попал в подземный лабиринт. Ни о какой задаче теперь речь не шла: неудачник-диверсант должен был спасаться. С карты здесь никакой пользы, а перепрыгивать назад слишком рискованно. Надо выйти на открытое пространство, и только потом... Чернововк попытался вернуться по пути, по которому пришел, уперся в стену, выругался, покрутился немного наугад и окончательно заблудился.

К эхо шагов добавилось второе: кто-то сновал неподалеку, пытаясь попасть в ритм его походки, но постоянно ошибался и делал лишний шаг. Северин привык, что в Потустороннем мире даже в глухих уголках можно встретить кого-то живого, и общества не испугался — наоборот, это мог быть шанс на спасение.

– Эй! - крикнул Чернововк. – Я знаю, что ты здесь! Слышу твои шаги! Выходи, не оскорблю.

Из темноты к нему выплыло крепкое короткое создание жуткого вида. За одежду правил мощный мохнатый покров, плотно усыпанный каменным порохом. Ручушки - большие, мощные, сотканные из канатов мышц - достигали колен, на пальцах - грубые ороговевшие когти. Ими можно было крушить камни: наверное, именно этим создание и занималось. Ужасающий копающий захлопал слезовыми глазами.

– Ты понимаешь меня? — на всякий случай спросил Северин. Он впервые общался с представителем Потустороннего мира за границами Украинского Гетманата.

- Понимаю все языки, - послышалось в ответ. – Я – твёрг, а ты – зайда. Зайди в штольнях твердо. Убирайся.

– С радостью! Я и не собирался бродить по чужим угодьям. Выведешь меня наружу?

– Выведу, когда заплатишь, – кивнула мохнатая голова. - Что дашь?

— Есть монеты...

– Нет, – отказался тверд. – Только камни. Есть драгоценные камни?

- Нет.

– Прощай.

— Погоди! Ты не хочешь, чтобы я слонялся твоими штольнями? Может, проведешь бесплатно? — обычно такие уловки срабатывали.

Но не с твёргом.

– Ты здесь умрешь. Я подожду. Прощай.

Решение пришло мгновенно. Северин давно вычитал об этом ритуале в дневниках брата Блукача, тщательно изучил его, однако никогда не решался повторить. Но теперь речь шла о выживании... Характерник выхватил нож, порезал загрубевшую пучку большого пальца и бросился к твёргу. Имел