Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

глупость (они всегда ссорились из-за глупости), такая незначительная, что он уже и забыл о ней. Катя, вероятно, помнит, у нее была сверхъестественная способность не забывать ни одной даты и причины всех их ссор, и эта способность порой становилась причиной новой ссоры. Обычно бурные выяснения отношений у них завершались не менее бурными любостями, но тогда этого не случилось: вместо страстного примирения характерница уехала. Они не виделись несколько месяцев.

Потом встретились случайно в Буде – точнее, Катя считала это случайностью, а Северин целенаправленно выследил ее, чтобы увидеться. Поболтали, выпили и остальную ночь провели так, что соседи били им в стены; некоторые даже приходили стучать в дверь, но Катя с саблей быстро их свела.

Так началась вторая попытка, самая длинная. Северная война поддерживала их отношения: они редко виделись и реже переписывались, поэтому время вместе ценили больше. Но война кончилась, Северин с Катрею вернулись к привычной жизни и как-то постепенно, без громких ссор, между ними все зачахло — так увядают выжженные солнцем цветы.

После второго разрыва Северин и сам поверил, что все кончено, но на этот раз первый шаг сделала Катя. Пусть ему греч, решил Чернововк, и они попробовали в третий раз. Теперь все было вяло, прохладно и фальшиво. Ни распрей, ни страсти — словно исчерпали друг друга. Оба чувствовали это, какое-то время еще делали вид, что все хорошо, даже планировали куда-то поехать и отдохнуть вместе, зато разошлись после спокойного и удивительно взрослого разговора — говорил преимущественно Северин, а Катя, на удивление, со всем соглашалась. Совместно решили, что пусть все останется в воспоминаниях прошлого, провели последнюю ночь.

...Тогда она и забеременела. Судьба умеет шутить!

Следующим «сложным» агентом была малка — Северин завербовал ее, когда отчаянно искал ту, другую малку, которая в детстве вывела его из чащи. Потратил на эти поиски немало сил, но все напрасно: ее лесные сестры, которых удалось запасть, только покачивали головами.

Освобожденная Павликом от сделки мавка на прощание вернулась в Чернововку сияющими голубыми глазами без радуг.

— Дитя человеческое, целованное, — пропела высоким голосом. – Забудь! В мире этим не сыщешь ее.

И исчезла в зарослях белым привидением.

«Дитя человеческое».

- Пора признать, что ребенок - краеугольный камень, - рассуждал Северин вслух за вечерним костером. — Готов ли я к ребенку? Нет. Но и Катя не готова, но не собирается отказываться. Я могу... Такого она не простит. Я бы тоже не простил. Что скажешь, Павлин?

Савка громко пустил газы. Северин уже привык к его манерам, что научился толковать их как нужные ответы.

- Правду говоришь, брат. Это то, чего я боюсь больше всего - как мы, не способные дать друг другу ничего, сможем дать что-нибудь ребенку? Мы потерялись, иссякли и разошлись. А малыш... Как его воспитать двум горлорезам, искалеченным войной? Какой мир ему покажем, когда в первые годы мы будем этим миром?

Чернововк набил трубку и раскурил.

– Взять мое детство. Я хорошо помню, каким замечательным отцом был Игорь в Рокош. А потом превратился в шалого хищника, я его почти не видел... Не хочу стать отцом и превратиться в своего отца.

Вспомнилось, как он пытался застрелить оборотня простым шаром. Тогда это казалось самым позорным провалом в жизни.

– Ты не подумай, что я убегаю от ответственности, брат. Я готов к чему-либо. Просто этот выбор... Что делать, когда жизнь катится ко всем чертям? Продолжать сопротивляться? Притворяться, будто так и должно быть? Плить по течению? А может, и в самом деле побриться... Эй, Павлин, что скажешь о моих усах?

Савка копался в глубинах собственных ушей. Перышко подпрыгивало в такт его движений.

— Я тоже не думаю, что они похожи на кошачьи. Лине нравятся. Лина замечательная... Она знает меня с детства, нам всегда есть о чем поговорить, мы ни разу не ссорились. Все чаще думаю, что не заслуживаю ее. Лина не знает сколько крови на моих руках. Ее не выжгло, не переломило... А я — покруче. Обходил разговоры о войне, делал вид, что все хорошо, что все в прошлом, сознательно обманывал себя, потому что отчаянно желал, чтобы все действительно было хорошо и одновременно оставалось в прошлом! Не заслужил ли я счастливой жизни, а? — Северин выбил трубку, сплюнул и подытожил: — Не заслужил.

Павлин засмеялся и похлопал себя по чересу.

Несмотря на причудливый нрав и неумение общаться, Савка оказался изящным и самостоятельным парнем. Выяснилось, что в бытовых делах он легко справляется: заседлать Конька, разбить лагерь, приготовить еду, убрать за собой. С посторонними Павлин не говорил, в кабаках разве кивал или мурлыкал, а люди смотрели на его потрепанную голову, переводили взгляд на скобы и лишнего не спрашивали.

Иногда он походил на большого беспомощного ребенка, особенно когда испытывал боль — даже из-за небольшого пореза Савка плакал навзрыд, задрав голову и зажмурив глаза, как умеют только дети, не научившиеся преодолевать собственные неприятности. Вечером любил сидеть на земле, обхватив руками колени, разглядывать небо и покачиваться, пока не падал на спину или бок. Из оружия Савка носил серебряный нож, которым пользовался в быту.

Чудак-характерщик легко нашел общий язык со всеми потусторонними почварями на их пути, те отвечали взаимностью; он освобождал их от сделок, но они не убегали; он что-то шептал им, они же улыбались и обещали всячески помогать. .. Кое-кто, как незабываемый полевик, недоброжелательно поглядывал на Северина и бросал ему на прощание:

— Хорошо, что пошрамованный будет вместо тебя, целованный молчанием.

Брат Павлин становился их другом так легко, что Черно-волк ловил себя на зависти. Теперь понятно, почему Забила выбрала его — Савка знал что-то недостижимое другим.

Северин каждый раз спрашивал:

– Что ты им говоришь?

И каждый раз один и тот же ответ:

– Секрет!

Шли дни. Когда прилетела ворона от Лины с вопросом о следующем свидании, Северин избежал прямого ответа, сославшись на ежегодное собрание в Волчьем городе. Он направил несколько сообщений Катри, однако ни на одну характерницу не ответила.

Наступил конец августа, а заодно и собрание Серого Ордена в Буде.

– Точно не поедешь со мной?

Брат Павлин погладил гриву Шарканя и мотнул головой.

- Ждут, - Савка постучал по атласу. – Мама написала продолжать.

— Mapy я тебе обозначил... Деньги есть. Ничего не забыл?

– Черный волк хороший. Люблю, – Савка расплылся в улыбке. – Можно писать?

— Конечно, брат.

Северин обнял его на прощание. Брат Павлин