До Саввата. Остаться в Морбурге - Алиса Дж. Кей

стала настолько популярной, что не записавшиеся в армию попросили ввести для них вечернее обучение. А сама площадка для тренировок стала модным «спортивным клубом».

К сожалению, мало кто понимал, что война имеет мало общего с тактическими играми и стрельбами на импровизированном полигоне.

В конце лета Греф аттестовал прошедших подготовку бойцов и отправил их на уборку полей.

Размышляя о надвигающемся дне урожая, Том отметил, что ожидаемое наступление Легиона до сих пор не состоялось. Целыми днями он ломал голову над причиной этой задержки. Конечно, время было на руку городам Лиги: армия успела приобрести минимальные навыки. Но всё же ожидание затягивалось. Даже Олаф вернулся к себе на хутор. В один прекрасный осенний день он заявил, что должен успеть подготовиться к зиме.

— Ты не останешься? — Том видел Олафа одним из командующих армией, и совсем не ожидал, что тот покинет бойцов в самый ответственный момент. — Не будешь воевать на нашей стороне?

— Это не моя война, Том, — вздохнул Олаф, — ты знаешь, я ушёл от людей. Не хочу принимать ничью сторону.

Том кивнул. Он не мог понять выбора Олафа, но уважал его. Видимо, люди до Хаоса изрядно постарались, чтобы псевдо-Нахтигалл питал неприязнь ко всему роду человеческому.

Памятуя о радушии и щедрости Олафа, Том собрал другу котомку с мёдом, сушеными грибами, орехами и клюквой.

— Пусть дух победы будет с тобой и… ты, наконец-то стал держать удар слева, — рассмеялся Олаф на прощание.

Через неделю, за несколько дней до Дня урожая зазвонил городской колокол. Все знали, что это означает военный сбор.

Отряд Морбурга в составе армии Лиги насчитывал триста человек. В военный штаб отряда вошли комендант Греф как главнокомандующий, Том как его помощник, наёмники Мюллер, Хёрт и трекер Закария, занявший место, приготовленное для Олафа, были сотниками — руководили сотней бойцов каждый.

Также на заседании штаба присутствовал Старший караульный Майер. Хотя было решено, что караульная служба в армию не войдёт и будет в случае нападения отвечать за оборону Морбурга. Майера приглашали на все совещания, чтобы тот был в курсе всех дел. Кроме того, в штаб не входил Фишер, которому как и Майеру полагалось не покидать город и исполнять обязанности коменданта в отсутствие Грефа.

Греф ходил по кабинету без остановки с письмом в руке. Наконец он остановился и зачитал отрывок без предисловий:

— «Легион уже пересёк Рудные горы и разоряет Кирхенфельд. Просим города Лиги прийти на подмогу», — он отложил листок в сторону.

— Кто это написал? — первым оживился Хёрт.

— Сообщение от коменданта Эрнштадта Ланге, — отозвался трекер, незаметно сидевший в углу.

— Тогда я что-то не понял, когда и где Легион пересек горы? Как они оказались у нас за спиной? — Хёрт говорил таким тоном, будто отчитывал ни то Легион, ни то трекера, ни то самого Грефа за то, что ему не доложено о передвижении легионеров.

— Да еще засели в городе, — прибавил Мюллер.

— И главное, какой в этом смысл? — подвёл итог последний сотник.

Зак естественно имел в виду, что не понимает, какой смысл Легиону тайно пересекать Рудные горы, чтобы занять чахлый Кирхенфельд, но Греф расценил его вопрос по-своему:

— Смысл в том, что Эрнштадт просит все города Лиги прийти на помощь, пока и их не захватили.

— А почему Кирхенфельд не просит о помощи? — подал голос Томас.

— Скорее всего уже не могут, — ответил ему стоявший рядом Мюллер.

— Но, почему раньше не просили? — настаивал Том.

— Это нам предстоит выяснить, — Греф стал мрачнее тучи. — Армия Морбурга за исключением охранного гарнизона направляется в Кирхенфельд.

— Сколько у нас времени на сборы? — пригладил отросшие за лето волосы Зак.

— Переход между городами Лиги занимает примерно 6 часов, — посмотрел на карту Греф, — поэтому каждая минута на счету. Чтобы не выходить в ночь, объявляю сбор через 12 часов. Сотники должны явиться со своими отрядами. И будем надеяться, что за это время ничего не произойдёт.

К походу у Тома всё давно уже было готово, однако, принимая во внимание новую информацию о том, что скорее всего им придется штурмовать Кирхенфельд, помощник главнокомандующего решил обзавестись хорошим тросом. Поэтому после собрания в ратуше Том зашёл в охотничий магазинчик.

На стене висели белые, оранжевые и синие веревки для скалолазания. «Должна ли веревка при штурме быть заметной издали?» — рассуждал Том, тянясь к синей, и как раз в этот момент почувствовал похлопывание по плечу:

— Ты куда-то собираешься? — перед ним стояла Мила в куртке с эмблемой трекеров и блестящей заколкой в волосах.

— Собираюсь, а ты что-то хотела?

— Ты вернёшься ко Дню урожая? — подняла брови Мила.

— Не уверен.

— А отложить поход до Дня урожая нельзя?

Том только отрицательно мотнул головой.

— Тогда… я собиралась сказать это в День урожая, но раз так… Том, я хотела сказать, что ухожу, — Мила пожала плечами. — У меня есть документы, снаряжение, навыки, я пришла купить оружие… Снова попытаешься меня остановить? — улыбнулась она.

— Я поговорю с тобой об этом, когда вернусь, — ровным, но твёрдым голосом ответил Том.

— Ладно, — согласилась Мила.

Как-то запросто она согласилась. Даже ничего не спросила.

— Мила, — Том взял девушку за локоть, — только что комендант Греф сообщил, что Легион пересёк Рудные горы и захватил Кирхенфельд. Пообещай мне, что дождёшься моего возвращения из Кирхенфельда.

Мила внимательно посмотрела Тому в глаза:

— Я же сказала: ладно, — она освободила руку от железной хватки, — Пусть с тобой будет дух победы, и будь осторожен, иначе чего я тут останусь ждать!

— Конечно, — Тому вдруг захотелось сделать девушке подарок. И когда только он стал таким сентиментальным? — Так какое оружие ты выбрала?

— «Смит и Вессон», — Мила указала на блестящий револьвер.

— Я подарю его тебе.

— Ты же не собирался дарить мне оружие, сказал, что у меня его заберут за первым поворотом… — напомнила Мила.

— Ну… — смутился Том, — у тебя же теперь навыки!

Девушка заулыбалась и прошла к продавцу.

Утром отряд выдвинулся на север. Это совпало с первыми заморозками. Многие ребятаявно не ожидали, что первым испытанием может стать погода. Они зябко ежились и по большей части молчали. Через пару часов кто-то стал жаловаться на то, что ботинки натирают. Том посмотрел на Зака, ехавшего на коне. Тот успел к отъезду даже постричься и побриться. Как будто на высокий приём собрался. Том попытался вспомнить, что должен чувствовать человек, который в первый раз отправляется в бой? Сопричастность к чему-то важному? Страх? У Тома ничего такого не было: день как день, поход — типичная работа и надо бы постараться не драматизировать…

По дороге к отряду Грефа присоединилась