Я – Легенда - Евгений Александрович Гарцевич

Я кивнул. Проблемы с геном, конечно, выдвигали его на первое место. Но без оружия я все равно его не добуду. Можно сказать, что круг замкнулся. Мне нужно оружие, и начну я с местной ярмарки. А там уже видно будет куда дальше.

— А вокруг что? — я обошел уже довольно обширную наземную живопись.

— Там смерть, — без иронии в голосе ответил Фин. — Проклятые земли, аномалии, мутанты.

— Что за мутанты? — уточнил я, уже не первый раз слышал это слово от Фина, но, вдруг мы их по-разному себе представляем.

— Если дух зверя вовремя не найдет пристанище, — к Фину вернулся просветительский тон, — то он начинает терять свою суть. И может перекинуться к другому зверю. И вот тогда появляются мутанты.

Я с серьезным видом кивнул, мысленно переводя со староверского на научно-популярный от тех самых «британских» ученых, частенько мелькающих в новостях. То есть — это все была лишь моя теория.

После смерти зверя выходит его сущность, она же эссенция, она же и геном. Срок годности на сбор ограничен. Кстати, возможно, и на хранение — надо будет последить за уже добытыми кристаллами. Есть шанс, что если извлечь кристаллизованную эссенцию из среды (из того мерцания), то эффект разложения прекратится. А вот если там оставить, то пойдет какое-то левое брожение в сторону гнили. И если какая-нибудь мартышка это употребит, то со временем станет злобным древолазом.

Все это я озвучил Фину. Тот покривился, повертел ладонью, типа примерно туда-сюда, но в итоге утвердительно кивнул.

— Поговаривают, что Зареченские уже далеко продвинулись на север за реку. Но это слухи. Сходи к ним, все-таки вы одной веры, может, и примут тебя, — пожал плечами старик. — А вот сюда не ходи!

Фин резко перенес кончик рога вправо и начал рисовать горные пики, а среди них что-то квадратное. Потом очертил вокруг всего этого круг. Задумался, покивав, и притоптал линию. И сразу нарисовал новую, но большего диаметра.

— Опасная зона из разряда ночных сказок, — сказал старик и даже отошел от начерченного. — Это уже янки, тоже целиком был перенос. Подземный лабораторный комплекс, чуть ли даже не целиком с горой.

— И что там?

— Неизвестно. Кто за эту линию переходил, назад уже не возвращался, — пожал плечами Фин, как-то быстро потеряв интерес к тому, что нарисовал. — Что-то я устал художествами заниматься. И парни уже должны были вернуться.

Последнюю фразу он сказал уже тише, в очередной раз всматриваясь в горизонт.

— Что еще есть интересного? — спросил я, попытавшись узнать еще хоть что-нибудь.

— На самом деле много, — Фин повернулся ко мне и провел рукой над центром импровизированной карты. — Вот здесь еще с десяток… Не знаю, как назвать даже, наверное — стран. Суетятся, воюют, границы постоянно двигают. Бакли такое не любят, мы поэтому и съехали на окраину.

Фин покрутил пальцем, указывая на все пространство вокруг. А потом сделал то же самое, очертив границы карты на земле.

— Здесь, на границе открытого мира, тоже по-своему опасно. Аномалии, туман, мутанты и прочая напасть, но нам здесь хорошо. Ни королей, ни губернаторов.

— Понимаю, — кивнул я и, подобрав палку, ткнул в точку, где по моим прикидкам осталась сожженная больница. — А здесь что?

— Больница там, — скривился Фин, умудрившись одной только приподнятой щекой передать все свое отношение к традиционной медицине. — Какой-то чудак-исследователь открыл. Бакли туда не ходят, у нас иная медицина.

Я коротенько рассказал, что больше и не сходят. Но Фину, ожидаемо, это оказалось безразлично. И даже тот факт, что где-то неподалеку бродят безумные сектанты.

— Не знаю, кто это, — усмехнулся старый Бакли, на мой вопрос. — Чертей по Аркадии много бродит. А некоторые, вон, и нас сектантами зовут за то, что духам зверей поклоняемся.

Фин задумался: возможно, хотел сказать что-то еще, но нас прервали. Со стороны домов раздался жуткий женский вопль. Будто кого-то резать собираются. Мне показалось, что я узнал голос Фирн. Не сговариваясь, мы оба бросились к дому.

Старик меня опередил, чуть ли не накормив пылью. Когда я только подбегал к распахнутой входной двери, он уже топал по лестнице.

Второй раз никто не кричал, опасности на виду не было, наоборот, даже появились домашние. В коридоре стояла рыжая женщина с бледным лицом, но при этом у ее ног спокойно крутился такой же рыжий карапуз. Она явно была испугана, но боялась не какой-то внешней угрозы, а чуть ли даже не реакции Фина.

Увидев меня, она всхлипнула и прошептала: ради бога, не дай ему ее убить…

— Интересно у вас тут… — прошептал я себе под нос, вспоминая, про чужой устав и самовары.

Тем не менее уже взбежал по лестнице и замер в дверном проеме комнатушки, похожей на мою. Сундук, кровать, расписные занавески, гуляющие по комнате на ветерке из открытого окна.

На кровати лежала Фирн — плакала и, прикрываясь одеялом, пыталась забиться в угол, но со сломанными ногами получалось это плохо. Дед нависал над кроватью, сжав кулаки, и мне показалось, что вокруг них искрится воздух. Фин сейчас внушал, фонтанируя мощью каффера, заключенного в напряженное тело.

А еще показалось, что где-то в глубине подсознания проснулся шакрас. Пока приоткрыл один глаз, оценил ситуацию и одобрительно кивнул. Типа наконец-то движуха намечается и противник достойный.

— Все-таки сожрала ты эту траву, дуреха! — заорал Фин, нагнетая атмосферу. — Видящей захотела стать, дура! Говорил тебе, не ходи! Не наш этот путь! Бабка твоя сама с ума сошла, так и тебе голову закружила!

— Кхм, Фин, — кашлянул я, привлекая внимание разъяренного деда, когда он уже замахнулся.

— А-а-а и ты здесь… — старик обернулся, выкатив на меня краснющие глаза.

О! Сейчас начнется — шакрас соизволил лениво потянутся, а у меня волосы на затылке зашевелились…

— Зачем ты ее спас? Зачем привел обратно? — прошипел Фин, но потом с этим шипением из него будто весь воздух вышел, а с ним и ярость. Он сдулся, лицо побледнело, и старик, отшатнувшись, стек по стеночке на пол.

Я промолчал, стараясь заткнуть и проснувшегося шакраса. Что за семейная драма разгорается передо мной, было совершенно непонятно. Но, кажется, кризис миновал.

— Деда, — осторожно прошептала Фирн