Охота на Ктулху - Татьяна Зимина

С другой — это ни в какие ворота не лезло. Уволочь Машу без ведома мачехи, прошляться где-то с ней всю ночь, поставив всех на уши, а потом преспокойно исчезнуть… Это в её духе, не отрицаю. Но и спускать такое поведение не намерен.

Найду — отшлёпаю, честное слово. А впрочем, ей это наверняка понравится: Аннушка любит пожёстче.

Поднявшись в спальню в одиночестве, растерянно огляделся.

Взгляд выхватывал следы её кратковременного присутствия: шелковый чулок на покрывале, прозрачный и тонкий, словно сгусток тумана; окурок со следами помады в пепельнице, почти пустой флакон духов.

Взяв его в руки, я ощутил холодную твёрдость стекла, и подумал: точно такое же наощупь и её сердце.

Автоматически нажал на поршень, в воздухе запахло терпко и горько, от неожиданности я чихнул.

Случайно взглянул вниз, и на ковре, возле кровати, увидел…

И тут в кармане зазвонил телефон.

Диспетчер.

Горло сжалось от дурного предчувствия: на обычные вызовы я давно не выезжаю, хватает охотников.

Если Диспетчер звонит мне…

— Слушаю.

— Хай бро, как сам? Совсем забыл старого дядюшку Диса, не звонишь, не пишешь…

— Ближе к делу.

Всё плохо. Если у обычно немногословного Диспетчера открылось недержание речи, значит, он напуган до икоты. И ему просто требуется время, чтобы собраться с духом и сформулировать проблему.

— Ой, ну что ты такой токсичный, Сашхен? Я к тебе всей душой: заходи, пивка попьём, девок полапаем, а ты сразу о грустном.

— Просто скажи адрес, Дис. Ты меня понял?

— Улица Руставели, рядом со сквером Чингиза Айтматова, новая высотка, — с облегчением и благодарностью выдохнул Диспетчер.

— Молодец. А теперь…

— Там полный капец, Сашхен, звезда в шоке, новый Апокалипсис сегодня, люблю запах напалма по утрам…

— Что с собой брать? — рявкнул я, стараясь прервать поток сознания из трубки.

Он не может сказать, какого рода Тварь там обнаружили. Но по характеру снаряжения можно экстраполировать…

— Всё, — выдохнул Диспетчер. — Бери всё, что есть.

И отключился.

Секунду я смотрел на осиротевший экран, затем бросил трубу обратно в карман и выбежал из комнаты.

Хорошо, что я со вчера так и не переоделся.

Хам стоял на приколе рядом с клубом, в нём было всё необходимое: колья, серебряные и простые, ясеневые. Канистра святой воды, несколько мешков с солью, гранаты с нитратом серебра, обычные разрывные, кумулятивные, огнемёт…

АК с десятком рожков, безотказный, способный стрелять даже в канализации, по самые брови в дерьме, ассегай — для бесшумной охоты, сеть серебряная, сеть простая, дюралевая, с электропроводкой…

Ссыпаясь по лестнице, я мысленно перебирал содержимое багажника — на всякий пожарный, чтобы ничего не забыть.

…Да, ещё пара водяных пистолетов — спасибо Маше, это её инициатива.

Вспомнив о подопечной, я ощутил укол совести.

Позвать бы её с собой — то-то радости! Но нельзя.

У Маши сейчас Серьёзный Разговор с матушкой, по поводу долгого отсутствия, новой стрижки, прогула школы… Словом, у неё сейчас и своих забот по самое не балуйся.

В клубный зал я соваться не стал — старички засели в центре, сдвинув несколько столиков, разложили древние мануалы по уничтожению нечисти — некоторые из них реально были написаны от руки, с рисованными иллюстрациями… И изучали предполагаемого противника.

Несколько драгоценных минут ушло на то, чтобы махнуть шефу, подождать, пока тот подойдёт, коротко обрисовать ему ситуацию и сказать, что машину я забираю.

Наша стоянка была с задней стороны, у чёрного входа. Тут были служебная «Нива» Котова, громадный эскалэйд отца Прохора — Гиллели, как обычно, приехали на такси… Дальше стояли мини-купер Анны, жук Амальтеи, моя «Ямаха» для личных поездок…

Взгляд вернулся к авто Анны.

Во-первых, почему я не догадался проверить сразу: стоит её машина, или нет?

Во-вторых: раз авто здесь, значит, и Анна где-то поблизости. Она терпеть не может такси, а ходить пешком в такой обуви, как у неё — попросту нереально.

Шаги мои замедлились. Если она всё ещё здесь… То есть, где-то поблизости…

Чёрт. Некогда. Потом, потом.

Шагнув к Хаму, я заметил, что рядом кто-то есть.

Смотреть пришлось против солнца, но всё равно я его узнал. Права Маша: такого плащика больше ни у кого нету…

— На работу или по бабам?

Он специально встал против солнца, — подумал я. — Точнее, он это сделал не думая, инстинктивно. Просто занял самую выгодную позицию: спину прикрывает бронированный бок Хама, сам он находится в тени, а тот, кто приближается, будет плохо видеть…

— Первое, — открыв дверь, я вспрыгнул на высокое сиденье.

Дверь с пассажирской стороны тоже хлопнула.

— Семёныч, ты чего? — я удивился. Нет, я далёк от мысли, что ему неизвестен род нашей деятельности. Но… ЗАЧЕМ?

— Давно я в Питере не бывал, — ответил тот и улыбнулся. — Хотелось бы оглядеться. Ты не против?

— Да пожалуйста, — я завёл двигатель.

— Чтоб ты знал: если б ты не согласился, я бы всё равно с тобой поехал.

— Кто б сомневался, — опять он меня разозлил.

И не разозлил даже, а так…

Когда ковыряешь пинцетом в ране, чтобы пулю достать. И больно зверски, и всё равно понимаешь: ковырять придётся.

Выехав на проспект, я дал по газам. Дело к вечеру, скоро пробки начнутся. Хорошо, конечно, что Котов нам с Алексом разрешение на мигалку выправил, и пропуск на все случаи жизни.

Но когда стадо стоит плотно, бампер в бампер, мигай — не мигай, всё равно не проедешь.

Отвлёкшись, я потыкал в навигатор — сколько до неё ехать, до этой улицы Руставели?

— Маршрут построен, — сказал навигатор нежным голосом. — До нужного Вам адреса сорок четыре минуты пути.

— Твою дивизию.

— А я думал, вы сторонники ночных экскурсий, — подал голос Семёныч.

— Покой нам только снится.

Он не отреагировал — смотрел в окно. Так смотрит праздный турист, который видит город в первый раз, и всё ему ново, всё интересно.

— Давно не был? — спросил я минут через десять.

Он так и остался в своём плаще, под которым проглядывал старенький тельник с спущенными петлями и брезентовые штаны, заправленные в кирзовые, с обрезанными