Плененная - Сильвия Мерседес

У Лир дрожит подбородок. Всхлипнув, она отходит в сторону, освобождая мне путь. Я выхожу в коридор и быстро иду прочь, считая каждый сделанный шаг, задержав дыхание и надеясь… надеясь…

Рядом оказывается Лир, берет меня под локоть и сжимает мою руку.

– Я с вами, госпожа, – тихо произносит она. – Я с вами, что бы ни случилось.

Я улыбаюсь своей первой победе.

Глава 11

Улицы Веспры залиты светом звезд.

Я была в городе только раз – в ночь охоты на Голодную Мать. Не самый лучший способ получить верные впечатления о городе и его обитателях. Сначала перепуганные насмерть тролли чуть не затоптали меня, а потом попрятались в домах от алчущего добычи Кошмара.

Сегодня в Веспре обычный день. Тролли занимаются своими делами в типичной для них манере. Вокруг царит, может, и не вполне понятная мне, но привычная и утешительная суета. Пусть создания, встречающиеся на моем пути, огромны и неуклюжи, пусть их лица каменны и от тяжелых их шагов вибрирует земля, но делают они примерно то же, что и горожане в моем мире. Я вижу троллиху с оравой детей на плечах – то ли поупражняться вышла, то ли сбегать на рынок. Здоровенный тролль тащит на спине огромный валун. Себе домой или своему нанимателю? Кто знает.

Лир ведет меня вглубь города, и я мельком вижу повседневную жизнь троллей. Тут есть рыночная площадь, где торговцы продают различные горные породы, выложенные замысловатыми пирамидами. Фермеры-тролли тягают тележки, доверху заполненные камнями. Я даже замечаю троллей из высшего слоя общества – они или передвигаются в декоративных носилках, которые несут обычные тролли, или ездят верхом на неизвестных мне тролльских зверюгах.

Такое ощущение, что все общество троллей интересуют лишь камни. Они таскают, перевозят и собирают великое разнообразие камней. В сумеречном свете мне трудно отличить один камень от другого, но я уверена, что их тут множество видов. Наверное, глаза троллей, привыкшие к вечным сумеркам на земле и к глубокому мраку под ней, способны распознавать оттенки и текстуру камней, что мне не дано.

Мы выходим на угол улицы, где стоит огромный валун. Я потрясена тем, насколько он напоминает живого тролля. Так и чудятся очертания сгорбленных плеч и опущенной тяжелой головы.

– Это вагоб, – кивает Лир на валун.

– Кто? – снова смотрю я на камень.

– По-вашему, святой, – отвечает она.

Так это не валун? Я приглядываюсь к нему и понимаю, что плечи и голова мне не чудились. Это они и есть! Мы подходим ближе, и я различаю черты лица. Да, это и правда тролль.

– Он жив?

– О да. Он в глубинах Вагунгада, – почтительно произносит Лир. – Он будет камнем.

Мы продолжаем путь, и я бросаю последний взгляд на тролльего святого. Что означает последняя фраза Лир? Она похожа на какое-то священное изречение. Возможно, тролли стремятся к единению с камнем, который управляет всеми аспектами их жизни. Возможно, поэтому они не заботятся о маленьких сиротах: если конечная цель – становление камнем, то мимолетные переживания вроде страданий или любви не имеют никакого значения. Важно одно – превратиться в неподвижное и нестареющее каменное изваяние.

Мы продвигаемся дальше, минуя группу троллей, похоже, пришедших поглазеть на святого. Завидев нас, они переходят на другую сторону дороги.

– Ва-лак! – хрипло кричит один из них.

Другие рычат и выдают серию агрессивных звуков, от которых холодеет кровь.

Лир опускает голову и, крепче сжав мою ладонь, спешит поскорее уйти.

– Что это было? – шепотом спрашиваю я.

Она качает головой.

– Большинство троллей знает, что я ва-лак – отверженная. Во дворце троллей не так уж и много, поэтому в городе все знают нас в лицо. – Лир выглядит пристыженной. – Они знают, что я выпала из цикла. Я никогда не стану камнем.

После этого мы погружаемся в молчание. Пока мы спускаемся по крутым улицам города все ниже и ниже, я размышляю над увиденным. Лир, прекрасная и нежная, как лунный сон – атавизмат. Такой внешностью тролли обладали давным-давно, когда еще не лишились благосклонности Ламруила. Микаэль объяснял, что такие тролли, как Лир, Кхас и моя малышка Сис, очень редки. Их появление – счастливый знак. Но, видно, одной внешности недостаточно, чтобы избежать осуждения от сородичей.

Лир ведет меня в нижнюю часть города, где тень от горы погружает улицы в глубокую ночь. Поскольку высокие здания по обе стороны от меня вырезаны прямо из камня, возникает чувство, будто я спускаюсь под землю. Время от времени я бросаю взгляд вверх, чтобы убедиться в наличии неба над головой.

В этой части города нам встречается много троллей. И здесь не только на Лир смотрят косо и неприязненно. Все чаще и чаще тролли провожают нас взглядами, побросав свои дела. Несколько раз Лир утягивает меня на другую сторону улицы, вставая между мной и ими.

– В чем дело? – спрашиваю я нервозно после одной особенно напряженной встречи. – Я думала, тролли Веспры рады библиотекарям. Что они благодарны за нашу борьбу с рейфами. Что-то я не вижу никакой благодарности на их лицах.

– Они – хрорарки. – Слова падают с губ Лир точно тяжелые камни. На ее лице написано беспокойство. – Следующие Древними Путями. Люди для них – ничто.

Я содрогаюсь, вспомнив сказанное принцем в мой первый вечер в Веспре: «Есть тролли, следующие Древними Путями. Они считают людей прекрасной пищей». Оглянувшись через плечо на группу троллей, мимо которых мы только что прошли, вижу, что они не сводят с нас глаз.

– Сюда, – поворачивает Лир.

От дворца мы почти все время шли прямо, а теперь сворачиваем в проулок. Идем по нему, делаем еще несколько поворотов, еще несколько спусков и… когда я в следующий раз поднимаю взгляд к звездам, оказывается, что неба больше не видно.

У меня начинают дрожать коленки.

За два часа мы проделали очень долгий путь. Я заплутала и не знаю, где мы находимся. Дворца отсюда совершенно не видно. Полностью зависимая от Лир, я вцепляюсь в ее руку как испуганный ребенок.

– Там, – указывает Лир на здание впереди нас.

Оно похоже на торчащий из земли массивный и неказистый сталагмит. Проемы для дверей и окон в нем словно не вырезаны, а выдолблены. И все они открыты стихиям: без дверей и ставень.

Мы приближаемся к зданию и заглядываем в самые нижние окна. Мне приходится встать на цыпочки, чтобы достать до подоконника. Внутри огромное помещение, забитое чанами –