Плененная - Сильвия Мерседес

Затем тяжело приземляемся на крышу здания расположенной ниже улицы. Лир принимает удар на себя, перекатывается и выпускает меня из рук. Я кувыркаюсь вниз, все быстрей и быстрей. Кажется, что на мне живого места не останется, все косточки себе отобью. Я пытаюсь остановить падение, уцепиться за что-нибудь, но продолжаю катиться вниз, пока скошенная крыша не заканчивается и подо мной не разверзается пустота. Выбросив руку, успеваю за что-то ухватиться и, бешено дрыгая ногами, наполовину повисаю в воздухе на высоте в полста футов.

– Лир! – кричу я.

Надо мной появляется ее лицо, бледное и безумное. Светлые волосы развеваются вокруг нее рваным облаком. Она подхватывает меня под мышки и затаскивает на крышу. Не успеваю я передохнуть, как Лир собирается снова закинуть меня на свои плечи. Я протестующе поднимаю руки.

– Не надо! Я сама побегу! – Ужасно не хочу опять болтаться на плече.

Долю секунды кажется, что Лир будет возражать.

– Сюда! – бросает она мне и начинает подъем по скосу крыши.

Воздух прорезают крики и порыкивающие голоса, но я стараюсь не смотреть на движущиеся по улице над головой смутные фигуры. Тролли сверху устраивают обстрел камнями. Их снаряды ударяют по крыше и катятся вниз. Один точный удар проломит мне череп и размозжит мозги.

Лир впереди открывает нечто, смахивающее на люк.

– Внутрь! – кричит она, поторапливая меня жестом.

Я не мешкаю ни секунды. Плюхаюсь на спину, свешиваю ноги в люк и прыгаю в его тьму. По крыше градом стучат камни. Лир прыгает вниз вслед за мной и захлопывает дверцу люка.

Здесь кромешная тьма. Я слепа и беспомощна.

– Сюда! – шипит мне в ухо Лир и хватает меня за руку.

Вцепившись в нее мертвой хваткой, я спускаюсь за ней во тьме по винтовой лестнице. Смутно ощущаю рядом чье-то движение, живых существ поблизости. Однако тролли, обитающие в этом доме, не пытаются нас остановить.

Лишь раз я слышу вопросительное:

– Хрик-хрик?

Мы вываливаемся на улицу. Только теперь мы гораздо глубже в городе, чем раньше, и гораздо дальше от дворца и его безопасных стен.

– За мной! – Лир чуть не выдергивает мне руку из сустава, таща по улице за собой.

Мы ныряем меж двух зданий, но движемся недостаточно быстро. Воздух взрывается торжествующими возгласами троллей – нас увидели.

Я не должна была этого делать. Не должна была подвергать Лир опасности. А сейчас даже извиниться не в силах, поскольку не могу отдышаться. Я могу лишь бежать, бежать и бежать в надежде, что на адреналине уставшее тело преодолеет предел собственной выносливости.

Лир ведет нас через глухой переулок, вверх по крутому склону, затем на другую улицу. Мы пробегаем несколько шагов, и Лир останавливается. Я выглядываю из-за нее. Путь преграждают шестеро троллей. Один из них – красивый мужчина-тролль, белый, как алебастр, высокий, широкоплечий и мускулистый. Он одет лишь в свободно обернутый вокруг талии серый саронг[5]. На его волосах, плечах и торсе остывшая и отвердевшая лава.

Губы его кривятся, открывая острые яшмовые зубы.

– Рор итхортор!

Лир подобно животному бессловесно рычит. Отпускает мою руку и загораживает меня собой.

– Госпожа, – дрожащим голосом говорит она. – Когда я скажу бежать…

Тролли бросаются на нас.

– Прочь! – кричит мне Лир и кидается прямо на красивого мужчину.

Она впечатывает его в одного из каменных троллей, сбивая обоих с ног. Те, в свою очередь, падают под ноги другим.

Я не жду, что случится дальше, разворачиваюсь и пускаюсь наутек.

Глава 12

За мной стоит такой топот, что я чуть не теряю равновесие из-за вибрации под ногами. Мое единственное преимущество – миниатюрность и проворность. Я резче и внезапнее меняю направление.

Развернувшись, ныряю в узкий проулок справа. Один из троллей взбешенно ревет, а другие два следуют за мной, сбивая плечами со стен куски камней. Я осмеливаюсь бросить взгляд назад. Лучше бы этого не делала! Преследователи гораздо ближе, чем я думала.

Я выскакиваю на широкую улицу и замечаю открытую дверь в здании напротив. Успеваю юркнуть в нее за миг до того, как из проулка в клубах пыли и каменной крошке вылезают тролли. Я вжимаюсь в стену, прячась в тенях и пытаясь отдышаться, не издавая при этом ни звука.

Два тролля рычат и злобно дубасят друг друга. Не нужно знать их язык, чтобы понимать: они винят друг друга в том, что я сбежала. Мне видны их сблизившие головы тени. Затем тролли разделяются, один идет вверх по улице, другой – вниз. Мое укрытие осталось незамеченным. Пока.

Где Лир?

Встряхнув головой, сжимаю зубы. Я оставила ее одну разбираться с этими троллями. Впрочем, от меня было бы мало толку. В драке на кулаках я не помощник. У меня нет с собой оружия, защищаться совершенно нечем. Боги всевышние, я даже не взяла с собой перо и книгу!

Что ж, не прятаться же мне здесь вечно. Вытянув шею, выглядываю на улицу и прислушиваюсь, пытаясь уловить голос Лир или звуки сражения. Я оказалась достаточно далеко от замка и теперь могу видеть самый верхний купол цитадели. Тоскливо глядя на него, понимаю, что была бы безумно счастлива оказаться там сию же секунду.

Я осторожно покидаю укрытие и тихонько иду по улице, прижимаясь к стенам зданий в надежде, что хотя бы не отовсюду видна.

Мне удается сделать шагов двадцать. Когда я уже думаю, что, возможно, получится улизнуть незамеченной, кто-то кричит:

– Остановись, человек!

Замираю. Затем очень медленно оборачиваюсь.

Позади стоит бледный мужчина в окружении полдюжины громадных каменных троллей. Все выглядят немножко помятыми и потрепанными. Лир среди них нет.

Сердце ухает вниз. Я поворачиваюсь и несусь прочь. Грубые камни мостовой рвут подошву мягких кожаных туфель, и стопы пронзает боль. Я продолжаю бежать, не обращая на нее внимание.

– Грок кортарко! – гремит голос мужчины, эхом разносясь по округе и почти заглушая грохот пульса в ушах.

У меня срывается дыхание, в боку колет. Еще какие-то секунды – и тролли схватят меня и сомнут своими мощными руками-булыжниками.

Носок туфли цепляется за неровность в брусчатке. Споткнувшись и взмахнув руками, я падаю на мостовую.

Я не успеваю даже перевести дыхание, как меня хватают за ткань на спине и вздергивают на ноги. Я оказываюсь нос к носу с мужчиной, чье лицо наполовину покрыто коркой лавы.

– Храр-храр, человечишка, – говорит он с улыбкой,