Штурмовик из будущего-4 - Дмитрий Валерьевич Политов

— Нет, даже не начинай, — мгновенно открестился «контрик». — Мне в ближайшее время и так предстоит крутиться, словно белке в колесе. Сказал же, комиссия из Москвы прилетает. К тому же, я с твоим питомцем нахожусь, если так можно выразиться, в состоянии вооруженного до зубов нейтралитета. Оба делаем вид, что друг дружку не замечаем. Но при случае…

— Просил же!

— Ладно, шучу. Тогда сам думай. В конце концов, ты его хозяин, тебе и карты в руки.

— Механика попрошу, — решил Григорий. — У меня здесь на машине старший сержант Однокоз трудится, так вот, если не ошибаюсь, он, чуть ли не единственный, кого Шварц оцарапать не успел. Ну из тех, кто его погладить решил. Значит, готов терпеть.

— Вот и славно, — просветлел лицом Дмитрий Вячеславович. — Значит, не будем откладывать дело в долгий ящик — завтра с утра и тронешься в путь-дорогу. Документы все необходимые я тебе сегодня выправлю.

А ведь припекает тебя, дружок, отметил экспат. Почему-то очень важно сделать так, чтобы я с московскими гостями не пересекся. Любопытно. Выходит, есть там какая-то интрига. Что это может быть? Как вариант, чекисты с армейцами бодаются — дело известное. Они вечно как кошка с собакой. Собственно, именно поэтому Дивин и решил разрубить этот чертов клубок с Кармановым и Круминя максимально радикально. Так, чтобы не осталось и намека на возможность вновь его привлечь к оперативной комбинации ни одной из заинтересованных сторон.

А достичь желаемого результата можно было, в частности, за счет громкого дела. Такого, чтоб у всех на устах, без возможности замылить, замолчать. Поэтому убивал Григорий людей так страшно и кроваво намерено. И чтоб очевидцев трагедии оказалось как можно больше. Жестоко? Возможно. Зато действенно. Вон как Карпухин завертелся — словно уж на сковородке.

— Ты чего смеешься?

— Что? А, да тут пункт один, — Дивин быстро сориентировался и ткнул в страничку с содержанием книги о дознании, что машинально листал. — «Расследование дел о промотании военного имущества»!

— И что тебя так развеселило? — с недоумением спросил контрразведчик.

— Да так, не обращайте внимания. Надо же, «промотание»!

Глава 11

— «Военный трибунал 8-ой воздушной армии, в закрытом судебном заседании, — секретарь, степенный седой старшина в круглых очках-„велосипедах“, монотонно зачитывал приговор, — В составе председательствующего — майора юстиции Цыбенова и членов: капитана юстиции Лобнера и майора Дивина, при секретаре: старшине Воропаеве, рассмотрел дело по обвинению гвардии младшего лейтенанта 503-го штурмового авиационного полка, 206-ой штурмовой авиационной дивизии, Томашевича Марка Михайловича, 1923 года рождения…»

Клац!

— Товарищ Дивин! Я бы попросил вас держаться в рамках!

Экспат с недоумением уставился на обломки карандаша, зажатые в кулаке. Надо же, третий за сегодняшний день.

— Слушай, капитан, ну вот зачем весь этот цирк, а? Дураку ведь ясно, что пацан не имел никакого злого умысла. Сам посуди, на кой ляд ему выводить из строя свой самолет? Глянь, он ведь в бой рвется, и просто от излишнего волнения маленько не рассчитал.

Капитан юстиции Юрий Олегович Лобнер, костлявый мужчина лет сорока, с неприятным желчным лицом, недовольно поморщился.

— Вы, товарищ Дивин, просто молчите и слушайте. При всем уважении к вашим боевым заслугам, я вынужден заметить, что даже ваше особое положение не дает вам никакого права вмешиваться в работу трибунала и, тем более, оспаривать его решение!

— Что еще за особое положение? — насторожился Григорий. — Можно с этого места чуток поподробнее?

— Товарищи! — председатель трибунала, круглолицый, раскосый майор юстиции Зиновий Иванович Цыбенов укоризненно посмотрел в их сторону. — Тихо!.. Продолжайте, старшина.

— Да, спасибо. На чем я остановился…а, вот: «Приговорил: Томашевича Марка Михайловича, на основании статьи…»

— Слушайте, — вновь не утерпел Григорий. — Вот именно, что на основании своего боевого опыта, я могу твердо сказать, что налицо трагическая случайность, не более.

— Товарищ майор!

— «…Лишить свободы в ИТЛ сроком на один год, с возможностью использовать в качестве штрафника по выполнению боевых заданий в составе полка…Приговор окончательный и кассационному обжалованию не подлежит».

Младший лейтенант Томашевич, нескладный лопоухий юноша с потухшим обреченным взглядом загнанного зверька, что сидел на табурете перед трибунальцами, встрепенулся и поднял голову.

— Это…гражданин председатель…выходит, в лагерь меня не отправят⁈

— Была охота, — усмехнулся майор Цыбенов. И без того узкие глаза его превратились в щелочки. — Слишком высокого мнения о себе, младший лейтенант. Не хватало еще из-за каждого разгильдяя транспорт гонять, драгоценное горючее попусту жечь. Искупать свою вину будете здесь, на фронте! Думаю, десяток — другой полетов в качестве воздушного стрелка пойдут вам на пользу.

— Да я… — паренек от избытка чувств подскочил с табурета. — Да я…Спасибо!

— Вот видите, — покровительственно улыбнулся экспату капитан Лобнер. — Мальчишка рад до уссачки. А вы переживали.

— Угу, — кивнул Григорий, провожая взглядом выходящего из комнаты младлея. — Только этот пацан еще не понимает, что теперь его личное дело густо-густо замазано. И шансов на то, чтобы потом занять мало-мальски приличное место в жизни у него теперь с гулькин хрен. Что, скажете, я не прав?

— Товарищ Дивин!! Зиновий Иванович, это переходит всякие границы!

— Да понял я, понял, — устало махнул рукой экспат. На него мощной волной накатила апатия. — Делайте, что считаете нужным. Только не забудьте, я жду ваших пояснений насчет особого положения.

— Что? Ах да. Извольте. Думал, вы в курсе. Вас ведь прислали к нам в качестве заседателя, правильно?

— Именно.

— Так вот, по закону, члены военных трибуналов назначаются совместным приказом Наркомата Юстиции и Наркома Обороны. Дальше объяснять нужно?

— Нет, — медленно ответил Дивин. В голове его защелкали, завертелись невидимые шестеренки. Выходит, Карпухин в условиях жесточайшего цейтнота, вызванного гибелью главных фигурантов проводившейся операции, умудрился выйти на самый верх и организовать тот самый приказ, о котором только что сказал Лобнер. Не хило! Это кто ж такой курирует Дмитрия свет Вячеславовича в Москве? А, к хренам их всех. Пусть и дальше играют в свои шпионские игрушки. Главное, что он сам выскочил из этой паутины. Ну, по крайней мере, экспат очень хотел бы в это верить.

— У нас на сегодня все?

— Нет. Еще одно дело в производстве имеется.

— Кто на это раз?

Лобнер