Военный инженер Ермака. Книга 1 - Михаил Воронцов

— Видишь, опасаются, что мы лютовать будем. Кто-то из кучумовских использует это и поддерживает страх. Мы ко всем пытаемся относиться хорошо, но все равно боятся. Мечеть в Сибире стоит по-прежнему, молиться могут все, кто захочет, ясак собираем совсем немного, но…

Он вздохнул.

— А про медведя интересно ты рассказал. Я такого большого еще не видел. Хотя здесь зверья много. Слышал, ученые люди говорят, что это сохранившиеся с давних времен. Как на деле — не знаю. Остяки считают медведя почти богом. Никогда не называют его по имени, делают ему подношения, охотятся на него, только если деваться некуда — какой-нибудь больной зверь ходит около селения и хочет напасть. А потом извиняются перед ним, проводят обряды, чтоб возродился мишка в лесу в новом теле.

— Ты молодец, — с улыбкой добавил Ермак. — Теперь, если что, на переговоры с остяками тебя отправим. И они тебя приняли, и их бог-медведь тебя не сожрал, хахаха.

— Если они такого на город натравят, то его стрелять только из пушки, — хмыкнул я.

— Да, точно, — засмеялись Матвей и Ермак.

Но медведи — медведями, а главное сейчас — самострелы. Сами они себя не сделают. Что у нас там получается? А то с этими приключениями да путешествиями и глянуть некогда.

И я отправился, что называется, с инспекцией. Глина на второй кузне потихоньку подсыхала, через пару недель можно будет использовать. Если начать греть ее на слабом огне, то высохнет и раньше… если, конечно, не потрескается. Тогда — печаль. Но попробовать ускорить процесс очень хочется. Сидеть и ждать — это не мое.

С сушилкой и «обжиговой избой» почти та же ситуация, там тоже печи, хотя и для более низких температур. Так что ждем.

Но работа, пока меня не было, на месте не стояла — а городе появился второй самострел, точная копия моего! И он был сделан тоже быстро! А самое любопытное, почти всю работу делал не кузнец Макар, а его подмастерье, совсем юный Фома по прозвищу Заря!

Макару говорить об этом хотелось не очень, но врать он не стал. Смышленый паренек, которому оказалось не двадцать, а всего семнадцать лет, посмотрев, как я работаю, смог полностью повторить мои действия. А теперь, вдохновленный своими успехами и личной похвалой Ермака, делает второй самострел. Ложе к нему уже есть, Лапоть сработал. Хотя ложе по сравнению с остальным трудом дело быстрое и нетрудное.

Самострел уже испытали, и получилось, по словам Фомы и Макара, очень неплохо — доски и шкуры пробивал прям как мой. Времени, правда, на его испытания ушло очень много. Дойти до леса, установить там мишени, пострелять, потом забрать все и вернуться — долго. Очень долго.

Что-то с этим надо делать, подумал я. Мало того, что теряется драгоценное время, так еще и опасно — рано или поздно татары попытаются засаду сделать.

Походив несколько минут взад-вперед около кузни, я, хм, нагулял идею. Очень простую и надежную. Если стрельбище далеко — значит, его надо сделать близко. По-моему, логично.

Нарисовав на куске кожи небольшой чертеж, я отправился к Ермаку.

— Ситуация, Ермак Тимофеевич, — сказал я. — Самострелы делать можем, да ты уже об этом знаешь, но кучу времени уносят их проверки стрельбой. И лес далеко, и татары, к тому же, рядом. Того и гляди, подстерегут за елками.

Ермак почесал в затылке.

— И что ты предлагаешь?

— Сделать стрельбище прямо здесь. В городе. А точнее — в остроге, вдоль стены. Коридор в пять саженей шириной. От острога не убудет. Места и расстояния тут хватит. Только надо будет поставить забор из бревен, чтоб ни дай бог стрела никого из посторонних не задела, да и вообще, чтоб лишние люди в работу не совались.

— Хорошая мысль… — пригладив бороду, задумчиво сказал Ермак. — Ну, зови старосту, будем решать, как что делать.

Я сбегал за Тихоном Родионычем и привел его к атаману.

— Ну что, — сказал Ермак, кивая в сторону северного забора, — делаем тут коридор?

— Так-то надо, — развел руками Тихон. — Но бревен уйдет немеряно. И труда. Бревна ж надо в землю закапывать.

— Надо, — кивнул я. — Непременно надо. Все надо делать прочно и безопасно. Новые самострелы стрелой прошьют человека насквозь, что чужого, что своего. Испытания должны быть без лишних глаз и чтоб никто не мешал.

— Тогда делаем, — согласился Ермак. — Отряжай, Тихон, людей в лес за деревьями и на рытье ям. Если делать, то делать все по уму, не абы как. Надежно и хорошо.

— Ты скажи, что тебе нужно, — сказал Тихон. — Давай определимся, чтоб я точно знал, сколько нужно людей, материала и инструмента. Работы-то и другой хватает.

Я кивнул, достал кусок размеченной кожи и развернул перед ними.

— Вот, глядите. Вот тут забор острога. А вот здесь — участок, длиной с двадцать сажень, шириной в три. По бокам — стены из толстого бревна, выше человеческого роста. Можно поставить брусья с пазами, в которые вставить щиты из досок. А у дальнего концом — земляной вал. На всякий случай, чтоб стрелы тормозить.

— Бревно-то какое пойдёт? — спросил Тихон, вглядываясь в схему.

— В конце, куда полетят стрелы, лучше всего лиственницу. Но она твердая, с ней тяжело. Так что хотя бы сосну. Главное, чтобы крепкая, не гнилая. Толщиной не меньше локтя. На стены можно поменьше, лишь бы стрела ненароком не пробила. Стены ставим встык, без щелей. Так можно будет, если что, удержать стрелу.

Ермак молча кивал, прислушиваясь.

— А насчёт крыши? Надо? — спросил Тихон. Похоже, ему идея стрельбища тоже понравилась, хотя сейчас оно для него — лишняя головная боль.

— Хорошо бы, — ответил я. — Хоть лёгкий навес из досок. От дождя защитит, свет убавит — легче будет прицеливаться. А ещё хочу поставить вешки вдоль стен с отметками — для замера точности. Но это уже мелочи.

Тихон усмехнулся:

— Мудрено. Раньше мы по мишени на сосне стреляли, а тут тебе целый ход стрелковый. Ну да ладно. Сделаем.

Ермак согласился.

— Давай так, Тихон. Выделяй людей. Пусть рубят и ворочают. А ты, Максим, будешь смотреть и указывать. Как построим — так и испытаем. Только чтоб надёжно всё. Не хочу, чтоб кто-то потом в спину стрелу получил. И давай не двадцать сажен, а побольше. С