Военный инженер Ермака. Книга 1 - Михаил Воронцов

…Я сидел, глядя себе под ноги, думал, а потом поднял голову и увидел Прохора Лиходеева.

Он куда-то шел, но не торопясь, поглядывая по сторонам, и я понял, что он особо ничем не занят

— Прохор, можно тебя? — спросил я.

Он обернулся, хитро прищурился, потом кивнул:

— Конечно.

— Надо поговорить.

Он сел на бревно рядом со мной.

— Про Кум-Яхора хотел спросить. Про шамана вогулов.

Прохор весело скривился:

— Ты никак не можешь ему простить то, что он назвал тебя «черной душой»?

Я махнул рукой.

— Речь не о мести. Просто странно, почему он настолько не хотел, чтобы я находился здесь.

— Почувствовал что-то, — пожал плечами Лиходеев. — На то и шаман, чтоб чувствовать. Ведь правильно понял, что с тобой что-то стряслось.

— Только заявил, что я буду пить кровь у людей или что-то такое.

Прохор рассмеялся.

— Ну да, тут он что-то не то сказал. Вроде пока не пьешь, хахаха!

— Я думаю, — медленно сказал я, — что это не просто так. Он не хотел, чтобы я сделал отряд сильнее. То есть, ему выгодно, если татары нас победят.

Прохор молча потер подбородок. Потом закинул ногу за ногу, положил на неё локоть.

— Мы давно за ним следим, — сказал он наконец. Без улыбки.

— Есть все-таки подозрения?

— Сложно сказать. Вогулы — народ упрямый, воинственный. Куда более злой, чем остяки. Они сейчас вроде бы как в нейтралитете. Не с нами, и не с Кучумом. Но это тонко. Потому что если мы их разозлим — могут и переметнуться. А воевать они умеют. Луки у них хорошие. И ножи. Поэтому решили: ссориться с вогулами, только если нет никакого выхода.

Я кивнул.

— Понимаю, но…

— Так вот, — продолжил Прохор. — Кум-Яхор — уважаемый у них человек. Не вождь, не глава рода, но очень большой авторитет. Он жил в Кашлыке еще до нашего прихода. К нему идут за советом. Он не всегда отвечает, но если сказал — слушаются. Даже старики. Убьём его за то, что он разговаривает с Кучумом, или хотя бы выселим — считай, всех вогулов сразу сделаем врагами. Мигом присоединятся к Кучуму

— Но если он лазутчик…

— Если. — Прохор ткнул пальцем в воздух. — Если он предатель, то мы это пока не доказали. Ни на чём его не застали. Ни с кем не виделся из подозрительных. Ни к кому из татар не ходил.

— А вы за ним… как следите?

— Очень осторожно. Чтоб не спугнуть, и чтоб не начал еще больше прятаться, если он действительно помогает татарам. Но сейчас, повторю, ничего плохого за ним не видели. Он, кстати, помогал нам не раз.

Я поднял бровь.

— Серьёзно?

— В прошлом месяце, когда собирались уходить на несколько дней на стругах, Яхор пришёл и сказал: «Три дня будет сильная вода с неба. Лучше стойте». А небо — ясное. Почесали мы в затылках, но послушались. И правильно сделали. Такой дождь начался, что вода в Иртыше чуть ли не на полсажени поднялась. Если б пошли — промочили б весь порох, весь груз, и сами бы промокли до костей.

— И что, он часто прав оказывается?

— Почти всегда. Несколько раз охотников направлял: «Туда не ходите, зверя нет, а туда — идите». И правда, в одной стороне пусто, в другой — кабаны. То ли он чуял, то ли ему рассказывали, но говорил, как есть. Так что пока не похоже, что он пытается навредить.

— А если он все-таки с Кучумом?

— Тогда плохо дело, — жестко сказал Прохор. — Потому что никто не знает, как поступить. Казним, выгоним — вогулы поднимутся. Оставим — будет сообщать, что у нас происходит. Ладно, пойду я.

Лиходеев ушел, а я остался думать над тем, что услышал.

* * *

Лежавший на подушках Кучум открыл глаза. Солнце светило жарко. На небе — ни облачка.

— Пусть войдет, — лениво сказал Кучум, глядя на слугу.

В шатер вошел невысокий татарин, в дорожной одежде, покрытой пылью и низко поклонился.

— Говори, — сказал хан, снова закрыв глаза.

— Повелитель… человек из далеких северных земель, которого ты приказал направить в Искер, убит. Убит тем, кого он должен был убить.

— Убит? — переспросил Кучум безразличным голосом.

— Да, повелитель.

— Тот, за кого мы столько заплатили? Тот, кто может пролезть куда угодно, и чья рука не знает промаха? Во всяком случае, нам утверждали именно так?

— Да, повелитель, — в очередной раз повторил татарин.

— А как это могло случится?

— Пока неизвестно. Его тело отдали остякам для ритуального кормления какого-то божественного существа. Шаманы попросили Ермака, и он им не отказал. Ермак — хитрый.

— И убил жителя севера тот самый странный человек? — голос Кучума стал ледяным.

— Да. Более того… он же выявил нашего разведчика в городе. Сафар, когда его распознали, пытался убить Ермака, ранил одного из казаков, но был зарублен саблями. Сафар ненавидел Ермака и не смог сдержаться.

Хан Кучум медленно встал. Его лицо оставалось спокойным.

— Зови сюда Хасана.

Один из стражников выбежал. Вскоре в шатёр вошёл крупный широкоплечий мужчина с плоским лицом. В его глазах виднелся страх.

— Ты отвечал за человека с Севера, — тихо сказал хан. — И за Сафара. И у тебя не получилось ничего. Погиб и нанятый нами убийца, и наш лучший разведчик, несколько лет притворявшийся купцом в Искере.

— Да, повелитель. Я… — начал тот, но не успел.

— Хватайте его, — скомандовал Кучум.

Стража мгновенно схватила Хасана, повалив его на колени. Он выдохнул, не сопротивляясь.

Хан подошел медленно. Вынул саблю. Поднял над его шеей.

— Ты подвёл меня. Ублюдок убил двух человек и сорвал наши планы. Ты понимаешь, насколько дорого это может нам обойтись?

Он замахнулся, потом сабля пошла вниз, но остановилась в волосах Хасана. Капля пота скатилась по его виску.

Кучум резко ткнул острием в щеку. Кровь выступила на коже.

— В следующий раз я голова слетит, — сказал хан. — Убирайся.

Хасан встал и, не глядя на хана, выбежал.

Хан сел на подушки. Его лицо по прежнему оставалось невозмутимо-спокойным. Через минуту в шатре появился моложавого вида советник.

— Всё готово?