Рубеж отхода - Марко Клоос

«Огонь в яму!» — командует их стрелок МАРС. Вдалеке я слышу приглушённый хлопок запускаемой ракеты, а секунду спустя мы видим раскалённый добела выхлоп ракеты МАРС, проносящейся над низкими крышами к своей цели. Затем раздаётся оглушительный грохот, знакомый низкий раскат грома взрыва термобарической боеголовки, и вражеское орудие прекращает огонь.

«В яблочко», — говорит командир третьего отряда. «Добавь ещё один для пущей важности».

«Первый и второй отряды, в атаку!» — приказывает лейтенант Беннинг. «Первый отряд — на северо-западный угол, четвёртый — на юго-восточный. Третий отряд — на наблюдение. Покончим с этим дерьмом».

В школе унтер-офицеров мне пришлось прочитать тонну статей, написанных в основном невежественными теоретиками, которые лепетали о «меняющейся природе современной войны» и о необходимости оснащать и обучать современный, посттерранский Корпус обороны Содружества для «низкоинтенсивных колониальных действий». По правде говоря, война мало изменилась с тех пор, как наши прапрадеды убивали друг друга в таких местах, как Геттисберг, Сомма, Нормандия или Багдад. Она по-прежнему представляет собой в основном напуганных людей с винтовками, которые атакуют позиции, защищаемые другими напуганными людьми с винтовками.

В нашем последнем штурме здания китайской администрации в этом колониальном городе на Сириусе нет ничего «низкоинтенсивного». Мы ставим дымовую шашку и атакуем, а оставшиеся китайские морпехи открывают огонь из всех оставшихся у них сил. Мы мечемся от укрытия к укрытию и обстреливаем здание впереди винтовочными гранатами и ракетами MARS, продвигаясь по последним сотням метров узких улочек и однообразной колониальной архитектуры. Я вызываю десантный корабль третьего взвода для непосредственной авиационной поддержки, и через минуту или две из синего неба с визгом появляется «Оса», пылая орудийными контейнерами. Северный фасад здания впереди взрывается ливнем искр и бетонной пыли, когда «Оса» обстреливает здание потоком бронебойных тридцатимиллиметровых снарядов. Здание китайской администрации спроектировано как убежище на случай чрезвычайной ситуации, с толстыми стенами и практически бомбоустойчивой конструкцией, но пушки десантного корабля выпускают по две тысячи снарядов в минуту, и большинство окон на северной стороне в итоге получают один-два снаряда. Когда мы совершаем последний рывок через дорогу прямо перед зданием, огонь защитников стихает.

Даже несмотря на очевидное поражение, китайские морские пехотинцы добровольно не отдают ключи от этого места.

———

«Вот это да, — замечает лейтенант Беннинг. — Нам понадобится три недели, чтобы всё это снова привести в порядок».

Внутри административного здания царит полный бардак. Толстые стены не пропускали большую часть наших снарядов, но большинство окон на северной стороне зажгли снаряды зенитных ракет MARS или артиллерийских орудий, да и внутренние стены не смогли их защитить. Мы находимся в центре помещения, похожего на койку для отделения, и обломков здесь почти по колено. Возле окон мы видим то, что осталось от трёх китайских морпехов, которые, вероятно, отразили несколько тридцатимиллиметровых пуль.

«Думаешь, мы здесь долго продержимся, лейтенант?» — спрашиваю я. «Они отправят половину своего флота через туннель, как только узнают, что мы здесь».

«Хрен его знает, сержант. Это выше моих полномочий». Он переключает переключатель рации, чтобы связаться с командирами отделений.

«Третий отряд, выдвигайтесь. Четвёртый отряд, держите периметр. Будьте начеку, ребята».

Мы на первом этаже административного здания. Над нами доносится нерегулярное стаккато винтовочных выстрелов и взрывов гранат – это отметки прогресса Первого и Второго отрядов, дезинфицирующих верхние этажи. На первом этаже нет ни одной комнаты, где бы не лежал один-два трупа китайских морпехов, а наши датчики TacLink показывают, что в здании осталось, пожалуй, пятнадцать защитников. Датчики наших костюмов используют сложную магию из маломощного миллиметрового радара, инфракрасного излучения и полудюжины других технологий, чтобы обнаруживать вражеских солдат сквозь стены и потолки. Эта технология не безошибочна, особенно против противников в броне, но достаточно точна, чтобы минимизировать наши потери. Наши солдаты не рискуют. Они стреляют картечью сквозь стены и бросают гранаты в дверные проёмы парами и по три. Сколько бы китайцам ни пришлось укреплять это место, они не ожидали нашей атаки, когда она произошла, а защитники дезорганизованы и застигнуты врасплох.

Комната за комнатой мы отвоёвываем административное здание у его владельцев, которые один за другим погибают, защищая его. Они, должно быть, знают, что битва проиграна, но всё равно сражаются с нами, потому что так поступают бойцы, и мы бы поступили так же на их месте.

Наконец, стрельба стихает, и наши два отряда встречаются в центре верхнего этажа, и между ними не остается ни одного защитника.

«Здание защищено», — кричит лейтенант Беннинг по взводному каналу связи. «Проверяйте разведданные и информацию о жертвах противника, и будьте осторожны. Эти мелкие засранцы обожают свои ловушки».

Внизу, в подвале, мы заходим в то, что, по всей видимости, было командным пунктом китайской гарнизонной роты. На полу лежат пять или шесть мёртвых морпехов из SRA, изрешечённых осколками и стреловидными снарядами. Только двое из них в полной боевой готовности. Остальные находятся в разной степени боеготовности, частично облачённые в броню. Старший из погибших морпехов SRA, китайский майор, одет только в боевую форму и вооружён только пистолетом. Лейтенант Беннинг подходит к мёртвому майору, выхватывает пистолет из его рук, очищает патронник и вставляет его в лямки его боевой брони. Корпус обороны Содружества некоторое время назад прекратил выдачу пистолетов пехоте на передовой – даже с стреловидными снарядами пистолет практически бесполезен против противника в боевой броне, – но офицеры SRA носят их как знаки различия, а некоторые наши ребята коллекционируют их – это менее грязный способ снять скальпы.

Я поднимаю искореженный стул и сажусь на мягкое сиденье, из которого сквозь осколочные раны высыпается набивка. На тактическом экране я вижу, что наша миссия увенчалась успехом на планете. Вторая волна войск НАК высадилась, и немногие оставшиеся защитники СРА на Сириусе-Ад сражаются, прижавшись спиной к стене.

«Похоже, на этот раз что-то пошло по плану», — говорю я лейтенанту Беннингу, который носком бронированных ботинок просеивает мусор на полу.

«Пока не считайте это победой, — говорит он. — Вечеринка не закончится, пока мы не вернёмся на палубу авианосца».

Как будто в подтверждение его слов раздается громовой раскат от взрыва тяжелого снаряда, от которого сотрясаются стены подвала, и я чуть не падаю со стула.

«Вражеский воздух!» — кричит командир третьего отделения во взводной канал связи через несколько мгновений. — «Пара штурмовиков, заходит с ноль-ноль-девять!»

«Разогреть ракеты. Первый и Второй отряды, пригнуться».

«Снаряды приближаются!» — кричит кто-то из Третьего отряда. На моём тактическом дисплее красные