Я живу в октябре - Максим Николаевич Лыков

– Ты говоришь как Микки, – хмыкнул Солитёр. – Даже машешь так же, будто сговорились. Давай, что там у тебя. Микки что-то про яд плёл.

Валера кивнул и выудил из внутреннего кармана комок целлофана.

– Рвота, – сообщил он несколько виновато.

– Годится, – деловито ответил Солитёр. – Свежая?

– Пять дней в морозилке. Но это сразу после отравления.

– Ладно.

– Там лучше разрезать, наверное. Я замотал в пакетов десять, не меньше.

Солитёр нетерпеливо мотнул головой.

– Это моя забота. Электронную почту оставь, я напишу.

На всё про всё у капитана Салливана ушло полтора дня. Отчёт, спасибо Солитёру, кроме формул, был составлен и на нормальном человеческом языке. Яд на базе опиатов с многочисленными добавками. Легко проникает через гематоэнцефалитический барьер. Солитёр предполагал, что цель препарата в специфическом воздействии на мозг. Причём при низкой концентрации состав вполне безобиден. И, может быть, даже полезен. Но за подробностями – это уже к нейрофизиологам.

– Всё страньше и страньше, – пробормотал Валера. – Ашраф, ты сука, это бесспорно. Но к чему такие сложности? Почему не банальный мышьяк или цианид? Или чем там ещё травят соперников из ревности?

Противоядие любезный Солитёр тоже расписал. Хотя точное назначение яда неизвестно, но его действие можно развернуть вспять. Только принимать антидот нужно чем скорее, тем лучше. Солитёр выражал опасение, что может быть уже поздно, но на всякий случай приводил полную формулу. Увы, лабораторное оборудование, необходимое для изготовления, увезено с базы ещё полмесяца назад. Он всячески советовал обратиться в Кабульский университет или, на худой конец, в Министерство здравоохранения. Состав антидота весьма специфичный, малейшая неточность – и он превратится в яд.

– Ты думаешь, в Кабуле легко сейчас найти действующую лабораторию? – восхитился Валера. – Наивен ты, бледнолицый.

Валера представил, как его двойник тоскует у Таджикистанского шоссе. Кстати, почему всё-таки там? Интриган чёртов, мог бы и сказать. Но как минимум один пункт из сказанного Валерой-два подтвердился. Его действительно пытались отравить. А если верно, что он травится вновь каждый цикл, то жизнь может закончиться внезапно. В этот раз его и вправду выворачивало особенно жестоко. Или это чудится?

Он выругался. Потом выдал порцию более изощрённых ругательств, прислушиваясь к тому, как матюки гаснут в тесноте комнаты.

– Афганиста-а-а-ан! Душа моя-я-я! – пропел он громко. – Медиков не найдёшь тут ни хрена-а-а!

Конечно, можно оббежать все адреса, которыми снабдил добрый капитан Салливан. Но шансов на успех… А если он не уложится в один цикл? В два? Но он во временной петле, время есть. Если только яд не добьёт его раньше.

* * *

Идя на очередную встречу с двойником, Валера уже не колебался. И с пистолетом в этот раз возиться не стал.

– Антидот есть, – сказал он появившемуся из тьмы Валере-два. – Приятель Микки мне всё расписал.

– Это отличные новости, – просиял двойник.

– Но сделать сложно. Солитёр не успевает, а бегать по Кабулу…

– Это технические сложности.

– Погоди. Есть ещё кое-что. Антидот едва ли не опаснее яда. Если не угадать с дозой, то я рискую умереть.

– Едва ли это хуже, чем ждать смерти. Спеши, Валера!

– Мне нужно подумать, приятель.

– Нет времени.

– Иди ты! Я во временной петле.

Двойник поперхнулся, не найдя, что ответить.

– Нужно подробнее исследовать состав. Высчитать дозу. Тогда можно будет предпринять…

– Дурак! – раздался яростный вопль из темноты.

А вот этого Валера не ожидал. Под лунный свет выступила ещё одна фигура. Силуэт, одежда, голос… Да вашу ж мать!

– Мир может…

– Исчезнуть! – присоединился четвёртый голос.

– Мир!..

– Я…

– Мы…

– Выпадем…

– В…

– Безвременье.

– А-а-а!

Валера схватился за голову. Со всех сторон на него наступали его копии. Шесть, семь, десять, пятнадцать – он потерял счёт.

– Что происходит? – завопил он. – Что?

– Всякий раз, когда тебя отбрасывает назад и начинает действовать яд, – кажется, это говорил пришедший в себя Валера-два, – появляется вилка: один ты остаёшься в петле, а второй пополняет наши ряды. Мы в безвременье, Валера. И могу тебе сказать, что здесь во сто крат хуже, чем твоя сурочья кабульская жизнь. Ты спрашивал, почему мы встречаемся в этих дебрях у Таджикистанского шоссе? Потому что здесь дорога из Баграма! Да-да! По которой ты ехал с базы домой. Нас делит надвое начавший действовать яд. Мы не можем отсюда уйти, Валера, мы привязаны к этой точке! Навсегда! И какие-то несчастные минуты мы можем общаться с тобой! Ты хочешь такой жизни, Валера? А если ты завтра отбросишь коньки, то шанса выбраться уже не будет! Синтезируй антидот и немедленно выпей!

– Но где я его добуду? – прохрипел струхнувший Валера. – Это же Кабул, а не Москва или хотя бы Киев.

– У тебя есть доступ к Паутине!

* * *

Эта ночь отличалась от прочих. Ослабевший от рвоты Валера лежал в кровати, завернувшись в одеяло. Очень хотелось пить. Но в коридорчике по дороге на кухню стыли лужицы блевотины. Валера терпел. Не хватало ещё вдохнуть эту вонь и снова отправиться в очередную мучительную круговерть.

Его тревожил новый симптом – головокружение. Едва он менял положение головы, как мир начинал с бешеной скоростью вращаться и норовил сшибить – как муху щелбаном. «Мне становится хуже, – подумал он отвлечённо. – Кто бы меня ни траванул – может радоваться». Правы двойники: нельзя откладывать терапию. Но при любом исходе Редайгули ему не видать. Эта мысль кружила голову не меньше яда. И посреди всего Валера услышал тихое скрежетание.

Он поначалу не поверил своим глазам. В комнату тихо вошёл человек.

– Ты?

– Я, – согласился Гонец. – Дрянной замок, Валера.

– Но как ты здесь? Или у меня галлюцинации?

Пакистанец покачал головой.

– Нет, не галлюцинации.

Он поставил поверх закрытого ноутбука бутылёк с тёмно-зелёной, слабо фосфоресцирующей жидкостью.

– Ну и зачем тебе это понадобилось, Валера? – поинтересовался Гонец.

– Это антидот? – хрипло спросил Валера.

– Возможно.

– Дай мне!

– Как ты догадался?

– Не дурак, – буркнул Валера.

– Но другие не догадались, а ты сумел.

– Какие ещё другие?

Гонец показал жёлтые зубы.

– Те, кто пил тот же состав.

То ли Валера ещё не очухался до конца, то ли всё происходящее не воспринималось мозгом всерьёз, но он рассуждал с отвлечённым спокойным интересом.

– То есть кто-то ещё отравился, как я?

В пустых глазах Гонца что-то мигнуло.

– Погоди-ка, – оживился Валера. – Ты ни черта не понял! Ты и не знал про отраву. Ты думал о чём-то другом!

Жёлтый оскал Гонца стал шире.

– Это не Ашраф. Это ты меня траванул! А Ашраф… и Редайгули… Они неспроста появились в этом же месяце, так?

Валера ровно сел на кровати. Физическое недомогание отступило. В голове, победно грохоча, складывались частицы