Когда в июне замерзла Влтава - Алексей Котейко

окрестности низким утробным воем. Мелькнули тлеющие угли глаз, на секунду чётко обрисовалась клыкастая пасть, подсвеченная пламенем одинокого факела, воткнутого в скобу на углу. Зверь снова потянулся к козлу, собираясь откусить ещё кусок.

— Кладбищенский пёс, — пересохшим голосом выдал Шустал.

Макс судорожно сглотнул. Пан Чех торопливо перекрестился.

* * *

— Ладно, он, в конце концов, всего один, — Резанов наблюдал, как огромный зверь неторопливо доедает предложенное подношение, и как на чёрной шерсти начинают то там, то тут загораться проблески кроваво-красного пламени.

— Даже один — это чересчур, — мрачно заметил Иржи.

— Мы же ночная вахта.

— А это — одна из самых сильных ночных тварей.

— Оборотни… — начал было Макс, но вмешался Войтех:

— Этот — настоящий. Он не из числа обычных кошмаров, и его зубы, если дотянутся, запросто перегрызут глотку, — ординарец чуть помолчал и уточнил для верности:

— Взаправду перегрызут.

Капрал-адъютант с опаской прикинул габариты зверя. Тот был метр с лишним в холке, а на задних лапах, по всей вероятности, запросто мог бы сравняться ростом даже с паном Модровым.

— Стало быть, его можно убить?

— Придётся, если нападёт первым, — Шустал перевёл взгляд с пса на костёл и нахмурился:

— Странно. Мне показалось, я видел на ступенях у входа человека. Макс, глянь, вот там, слева?

— Никого не вижу.

— И я. Но готов бы поклясться — там кто-то стоял.

— Наш знакомый почтеннейший пан?

— Нет, не он, — скорчил растерянную гримасу Иржи. — Эй, а куда это зверюга собралась?

Кладбищенский пёс, видимо, насытившись, облизнулся и снова повёл носом, а затем замер, глядя на дверь костёла. Постоял немного — и двинулся на север по улице, туда, откуда пришёл, всё так же продолжая вглядываться во что-то в темноте.

— Идём, — решил Максим, быстро проверяя, на месте ли пистолеты, палаш и кинжал. Напарники, в свою очередь проверив оружие, двинулись вслед за ним. Три фигуры, выскользнув из-под арки дворового проезда, принялись осторожно красться вдоль домов, почти сливаясь с тёмными пятнами стен. Перед перекрёстком, где одинокий факел, чуть колыхавшийся на лёгком ветерке, давал немного света, они помедлили, а затем, перебежав по краю освещённое пространство, продолжили преследование.

— Чтоб меня, — пробормотал Иржи, вглядываясь в припорошенную снегом мостовую. На белом пушистом покрывале отчётливо виднелись отпечатки громадных лап, обрамлённые подтаявшими снежинками. Местами между ними просматривались следы туфель.

— Кто-то убегает от пса? — неуверенно предположил Максим.

— Нет, — тут же отверг эту версию Шустал. — Видишь, след чёткий, человек идёт спокойно, а не бежит. К тому же от такого страшилища молча не убегают, вопли стояли бы на несколько кварталов.

— Или этот кто-то ведёт зверя за собой, — глухо отозвался пан Чех. Ординарец стоял чуть позади друзей, развернувшись к ним спиной и всматриваясь в оставшийся позади перекрёсток.

— Я же говорил, я кого-то видел! — поддержал Войтеха Иржи.

— Не помню таких легенд, чтобы чёрных псов кто-то прикармливал и приручал, — пробормотал Макс, и они двинулись дальше.

Следы на следующем перекрёстке свернули вправо. Стражники, не решаясь приближаться к преследуемым, чтобы ненароком не спугнуть их, постояли секунду-две, всматриваясь в ночь, но здесь на улице не горело ни одной жаровни или факела.

— Вернёмся — надо доложить командору! — проворчал капрал. — Что за бардак такой? Сказано же, чтоб от каждых трёх домов по одному светильнику на всю ночь!

Ответ обнаружился через несколько шагов: над потухшей жаровней ещё таяли последние струйки дыма. Человеческие следы всё так же продолжали попадаться среди собачьих, и неведомый пешеход всё так же спокойно шагал к одному ему известной цели. Раз или два, пока троица кралась вдоль улицы, в подворотни прятались мелкие лохматые кошмары. Максим смотрел на них чуть ли не с нежностью: эти порождения дурных снов и разочарований минувшего дня казались сейчас совершенно безобидными по сравнению с огромным зверем, шагавшим где-то впереди.

— Оп-па, — прошептал Шустал, когда они достигли следующего перекрёстка.

— Что?

— Они поменялись местами, — капрал присел на корточки, тронул кончиками пальцев глубокий отпечаток собачьей лапы, чуть смазанный наступившей поверх него туфлёй.

— Прямо хозяин выгуливает питомца, — усмехнулся Резанов.

— Теперь пёс показывает дорогу, — предположил Чех.

— Похоже, наша цель — Гаштальский погост, — Максим поочередно оглядел все выходящие на перекрёсток улицы. Вокруг было пусто, но на юге и на востоке можно было различить за пеленой резко усилившегося снега трепещущие огоньки факелов и жаровен, а вот к северу все источники света погасли.

— Если у Святого Гаштала и хоронили богачей, то это было ещё до гуситов, — растерянно заметил Иржи.

— Ну, наших кладоискателей давность сокровищ явно не смущает. Похоже, ты был прав — у них прямо-таки целый список, что, когда и где забирать.

Трое стражников снова зашагали вдоль домов, всматриваясь в темноту, чтобы ненароком не налететь на преследуемых. Миновали ещё один перекрёсток — уже не задерживаясь, потому что полоса погасших светильников всё так же указывала строго на север — и, пройдя ещё немного, оказались на краю площади перед заброшенным костёлом.

С тех пор, как ему вместе с капралом Соботкой выпало хоронить налётчиков, убитых в стычке в доме Фауста, Резанов ни разу не забредал в «квартал печальных легенд». Сейчас Максиму казалось, что время здесь застыло, и ровным счётом ничего не изменилось в царящем у костёла запустении. Деревья с голыми ветвями, припорошенные снегом, будто плакальщицы склонились над замшелыми, перекошенными могильными камнями. Зияли более густой чернотой провалы выбитых окон и пустоты в переплётах витражей. Резанов быстро оглядел площадь перед полуразрушенной кладбищенской оградой, но на белом фоне снега ничего не двигалось.

— Похоже, что всё-таки не кладбище, — прошептал Шустал, снова склоняясь над цепочкой следов. Потом капрал махнул рукой вправо. — Они свернули на Шнекову.

Макс попытался вспомнить, как