Либелломания - Н. Мар

фалдами в пол, а на голове — бритые виски и косу-колосок, которая плелась от самого лба и заканчивалась на макушке петлёй с хохолком. Йо носил усы, а Йо бородку, и Кайнорт ни за что не взялся бы различить, кто есть кто.

Там, где орникоптер отцепился от проводов, был не слишком роскошный квартал. Но чрезвычайно респектабельный. Здесь обитали высочайшего ручательства слуги народа. Заборов не было, только живые изгороди. Ни шчера, ни следа шчера, ни духа шчера. Эзеры спланировали у белого особняка. Это были чьи-то личные апартаменты, префекты сейма не афишировали домашние адреса.

— Лучше надень это, — шмель дал Кайнорту респиратор. — Там труп.

— Я не брезгливый.

— Ты даже не представляешь.

Не успели они и шагу ступить, как Бритц замер в стойке голодной ищейки:

— Жертва — лидмейстер, — отметил он на автомате и только потом удивился: — Ого. Жертва лидмейстер?

— Мы и забыли, что у тебя…

— … такой нос, — отметили Йо-Йо. — И такой холодный способ подачи крайнего изумления.

— Он убит?

— Нет. Он убит.

Этот нажим в интонации значил, что инкарнация невозможна, и Кайнорт на секунду даже позабыл об Эмбер. Лидмейстер Жуайнифер… Бритц был груб при последней встрече, но никогда бы не пожелал, чтобы всего через день… Охрана пропустила их в дом по праву протагонов ассамблеи. Внутри запах стоял такой, что глаза защипало. Кайнорт поспешил надеть респиратор, но содержимое клоповьих желёз уже пропитало его до мозга костей. Братья втянули ворс, чтобы не пропахли шубы. Без барского меха они стали стройнее и будто шире в плечах. Под ворсом прятались безупречно пошитые костюмы с алмазными нитями швов и шахтушевые кашне, которые можно было продеть через кольцо, такие они были тонкие.

Ничего особенного в кабинете Жуайнифера на первый взгляд не нашлось. Кайнорт огляделся налитым кровью глазом: на пушистом ковре были разбросаны крупные какие-то булыжники. Синие с прожилками. Расколотые на части размером от булавочной головки до кулака. Будто рядом стояла статуя или ваза, или садовая горгулья, и теперь валялась разбитая.

— Что ты об этом скажешь? — спросил Йо.

Кайнорт поддёрнул брюки и опустился на ковёр, подсвечивая себе фонариком на комме. Ни крови, ни отпечатков на камнях не было. Бритц чуть ли не облизал каждый осколок от стены до стены кабинета. Шмели наблюдали за ним, вжимаясь в камин, чтобы не мешать.

— Скажу, что это не натуральная альпака.

— А об осколках?

— Я уже видел такие, — поднялся Кайнорт. — Вернее, там был известняк, а тут… лазурит, кажется. И не удивлюсь, если одним из этих камушков можно оплатить бандероль.

— Знаешь, что внутри?

— Судя по всему, вы тоже, давайте хором на счёт «три».

— Кай, умоляю. — Йона и Йола, не сговариваясь, достали шёлковые салфетки и промокнули один — лоб, другой — шею. — Нам не до шуток.

— Ладно, там лидмейстер Жуайнифер.

— Вот же… — и шмели хором выругались настолько же грязно, насколько чисто оделись.

Йона или Йола снял со стены над камином кситскую фотонную саблю, положил крупный булыжник на стол лидмейстера и замахнулся. Сабля вошла в лазурит, и на ботинки эзерам брызнула кровь. Она разлилась по столу, по полу — из сердцевины камня. Внутри, будто в пирожном с начинкой, оказался кусок черепа с волосами и глазным яблоком.

— Мы думали, это просто… Что это миф, — сказал Йо, вешая саблю обратно, пока другой Йо брезгливо разглядывал содержимое булыжника. — Всё произошло на наших глазах. Мы с Жуайнифером были на видеосвязи. Он рассказывал о подвижках в поисках Абба Кута, а мы над ним подтрунивали.

— Я тоже был недостаточно внимателен к его тревоге.

— Потому что Жуайнифер известный паникёр, нам, пожалуй, не стоит себя винить. Прямо во время разговора ему принесли почту. Письма и бандероль. Он продолжал болтать про Кута и вскрыл пакет.

— Что там было, мы не видели, руку он держал вот так, прямо за камерой сателлюкса, — другой Йо показал на себе позу лидмейстера. — И вдруг… Впрочем, посмотри сам. Секунду, мы сохранили этот момент.

Йона и Йола развернули видео пошире и нашли нужный момент так скоро, будто сотню раз его пересмотрели. Жуайнифер в домашнем костюме и с рукой в почтовом пакете ходил взад-вперёд по кабинету. Сателлюкс метался за ним. Лидмейстер шелестел пакетом и нервно говорил:

«…а кому это понравится? А Кут… Думаю, он пожадничал, и вот, пожалуйста. В общем, я оставил шкатулку у Бритца… — лидмейстер удивлённо посмотрел на что-то в своей руке. Потом взгляд его на миг скакнул вниз, вверх и опять вниз. — Это что…»

Камера видеосателлюкса крутанулась, прыгнула под потолок и прервала связь. Йо-Йо разделили последние две секунды по кадрам. Их было немного, пять тысяч на две секунды. На замедленном воспроизведении Кайнорт увидел, как тело Жуайнифера рвётся на куски, покрывается коркой лазурита и разлетается во все стороны. Один осколок летит прямо в камеру. И всё.

— После вечерней почты он отпустил слуг, потому что утром собирался улетать на неделю. Он при нас попрощался с камердинером. Так что уверены, никто здесь после взрыва ничего не трогал. Да если бы Жуайнифер не был на связи, никто бы целую неделю не знал, что он мёртв! Пока не хватились бы и не обследовали камни.

— Вы нашли остатки бандероли? — спросил Кайнорт.

— Только конверт. Вон он там, так и лежит на столе. Но мы же не ищейки, думали, ты найдёшь. Наше дело — не топтать место преступления.

— Молодцы.

Бритц встал точно там, где Жуайнифер держал бандероль. И опустился на пол. Он уцепился за кое-что. Перед взрывом взгляд лидмейстера прыгал так, будто из руки что-то упало. Или высыпалось. Но ковёр из поддельной альпаки был чист. Разве что тёмная капелька чувствовалась под пальцами. Но она совершенно не пахла. Тыльной стороной ладони Кайнорт погладил ворс. Он не был уверен, но в одном месте ковёр показался чуть влажным. Йона или Йола вздохнул:

— Ужасная смерть для бессмертного. Каждый кусочек Жуайнифера тщательно упакован, запечатан в вакуумный футляр. Они не будут разлагаться целую вечность. Но и не инкарнируют. Потому что выковырять их из камушков и сложить вместе нереально.

— Что это за оружие? — нехотя поднялся с ковра Бритц. — Оно же противоречит какому-нибудь закону физики. Просто не может не противоречить, хотя я умбрапсихолог и