Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

монополией Хемпстедов на разработку недр Даринского хребта — а именно на этом, насколько я понимаю, держится их власть над этим миром! По крайней мере, над его человеческим населением. Плюс синдикат явно готовит дворцовый переворот. По-моему, это попытка захвата всего мира… Скажи, если им удастся их план, кто будет здесь командовать — ты, или богиня Любви из мира Синдикатов?

Кажется, мой удар попал в цель. Выражение лица Любви из расслабленно-холодноватого сделалось уязвленным, взгляд — цепким.

— Я… но мне придется прислушиваться к ее «рекомендациям», — выплюнула Любовь. — Плюс это огромный урон для репутации! Это свежая мысль, мне нужно ее обдумать.

Она напряженно постучала длинным указательным пальцем по подлокотнику кресла, лицо сделалось отрешенно-расчетливым.

— Кэзир Фирион, человек, сделавший Мириэль рабыней, был адептом своей богини Любви, — подлил я масла в огонь. — Возможно, она поддерживает эту попытку захвата?

— Не напрямую, это запрещено, — сухо откликнулась Любовь. — Хотя от этой сучки крашеной всего можно ожидать, конечно… Так. Если это попытка захвата мира, а твой Мишель — ключевая фигура… Тогда, конечно… Но… скажем так, если факт этого брака всплывет…

— Брак должен быть тайным, разумеется, — тут же согласился я. — Я — это курьез, человек из другого мира, да и жёны мои… скажем так, очень нестандартные. А вот Мишель — свой парень для местной элиты. И если окажется, что ему тоже боги разрешили двойной брак, вы не отобьетесь от попыток переписать местный моногамный культурный код.

— Да нет, не все так страшно, — махнула рукой Любовь. — У моногамии с точки зрения элит есть ряд колоссальных преимуществ перед полигамией. Главная — предсказуемость наследования, а следовательно, политических коалиций… Так-то фактические гаремы у многих высокопоставленных мужчин есть, это данность. Поэтому особых попыток изменить статус кво не будет. Просто признание многоженства «сверху» вызовет ряд социальных подвижек, которых нам с богиней Раздора хотелось бы избежать. Свободная любовь и все дела. При текущем экономическом укладе этот мир пока не может себе такое позволить. Кроме того, Хелена все-таки урожденная Хемпстед! Если узнают, что она делит мужа с простой капитаншей пограничников или собственной телохранительницей — когда они реализуют свой план — это колоссальная потеря лица для правящей династии. Тоже куча проблем на ровном месте. Так что им придется не афишировать свои отношения. Или хотя бы не афишировать, что все это — с благословения богов.

— Принято, — кивнул я. — Это разумное условие, думаю, они и сами об этом подумали. По крайней мере, Хелена точно.

— Да, умная девочка, — усмехнулась Любовь. — Вдвое младше этих двоих — и вдвое разумнее! Ладно… — она закусила губу и хлопнула в ладоши. — Что ж, пойдем!

— Куда? — слегка удивился я. Ни разу богиня Любви еще никуда меня не звала в наших сновидениях.

— К богу Света, конечно! Сам мне сейчас все уши прожужжал, как важно, чтобы он не оставил своего Посвященного милостью! Так что будешь сейчас красноречиво перед ним разливаться вместо меня! Я твоим поверенным не нанималась!

Несмотря на ворчливый тон, Любовь улыбалась, когда протянула мне руку.

Я послушно взялся за ее хрупкую ладонь — вдвое меньше моей — и тут же локация сна сменилась.

К моему удивлению, мы оказались на лесной опушке. Среднерусский лес, словно из сказок: большие красивые мухоморы, разлапистая ель, нагретый солнцем валун выглядывает из густой травы… От леса начиналось поле, скатываясь по склону холма к тихой неширокой речке, на другом берегу — еще холмы, поля и лес на горизонте. Мирная, спокойная, просторная картина. Вроде ничего особенно живописного, но радует глаз.

На валуне сидел и читал книгу молодой вихрастый парень в легких полотняных штанах и рубашке. Сначала мне даже показалось, что это Бэзил, но когда он вскинул голову, я увидел, что он все-таки старше — лет шестнадцать. И что у него неожиданно взрослые, зрелые глаза.

И этого парня Любовь называла «напыщенным»? Я-то ожидал пафосный храм, пение органа и представительного воина в доспехах и белом плаще!

— Не припомню, чтобы отправлял тебе формальное приглашение, Любовь, — довольно холодно проговорил парень. — А это… — Он чуть нахмурился, потом на лице проступило удивление. — Человек?.. О! Белый муж Андрей! — Взгляд его чуть потеплел, что стало для меня сюрпризом. — Чем обязан?

— Мы сюда по поводу твоего посвященного Мишеля Аню, — сразу приступила к делу Любовь. — Вот, Андрей за него просит. Говорит, надо позволить ему групповой брак. Двух женщин, и чтобы обе были законными женами в наших глазах. Мол, большая любовь, все дела.

— Я в курсе этой ситуации, — спокойно проговорил бог Света. — Такие искусы часто преследуют моих адептов. Способность найти из них этичный выход — одна из проверок на прочность и дополнительная закалка для духа. Переписывать правила ради каждой неоднозначной ситуации — пустая затея.

— Это замечательный довод, — сказал я. — Но есть два нюанса. Первый. Вся эта ситуация изначально случилась из-за вас, бог Света. Не из-за самого Мишеля.

— Из-за меня? — приподняв брови, переспросил юноша. — С чего бы это? Я не заведую сердечными делами.

— Ему навязали руку принцессы из-за того, что он принял ваш квест. Причем награда изначально была оговорена совсем иная — но правила изменили по ходу дела. А вы не вступились за своего адепта. У него был выбор — либо оставить службу вам, либо принять новые условия игры. А вы сами знаете, как высоко он ставит долг! Изначально он не любил Хелену Хемпстед, знать о ней не знал. Он любил только Кэтрин Грэйвз, и именно с ней мечтал прожить всю жизнь. Так или иначе. Даже готов был пожертвовать ради нее домом и семьей, о которых мечтал.

Бог Света снова нахмурился, но промолчал. Я же продолжал:

— А во-вторых, ситуация сейчас очень тревожная. Похоже, идет попытка захвата вашего мира представителями мира Синдикатов! И Мишель Аню — в эпицентре этой борьбы, на переднем крае! Ему важна каждая унция поддержки — а у него часть мыслей занята бардаком в личной жизни! Но если Кэтрин тоже станет его женой, он сможет наконец-то вздохнуть спокойно на этот счет…

— А что вы, собственно, от меня хотите? — перебил меня бог Света. — Я уже сказал, я не занимаюсь сердечными делами! Это прерогатива Любви!

Мне показалось, или в его голосе