Железный Ворон - Ярослав Мечников

Я шагнул на балкон.

И голова пошла кругом. Не было ни ветра, ни звука. Только абсолютная, звенящая тишина и холодное сияние миллиардов звёзд. Прямо подо мной медленно вращалась спиральная галактика, похожая на россыпь бриллиантов на чёрном бархате. Мимо проплыла фиолетовая туманность, подсвеченная изнутри светом молодой звезды.

— Какого хрена тут происходит вообще⁈ — вырвался у меня сдавленный шёпот. — Как это… я не понимаю… Как…

Я вцепился в перила балкона, которые были сделаны из гладкого, холодного камня.

— Как я оказался в космосе⁈ Блть… Блть! Фух…

Паника начала подступать к горлу ледяной волной.

— Так… нет-нет… лучше выйти отсюда поскорее.

Я резко развернулся и спешно покинул балкон, задвинув за собой стеклянную дверь. Голова всё ещё кружилась. Я прислонился к прохладной стене, пытаясь отдышаться.

Да уж… это не Шоушенк. Тут ложкой дыру не проделаешь…

Кое-как добравшись до дивана, я буквально рухнул на него. Он оказался мягким и удобным. Я сидел, обхватив голову руками, пытаясь унять дрожь. Затем я медленно поднял голову и ещё раз окинул взглядом комнату.

Теперь я смотрел на неё не как на жильё, а как инженер. Пытался найти логику, понять конструкцию. Камень, из которого были сложены стены, был цельным, без швов. Идеально гладкий. Пол был из какого-то тёмного, почти чёрного дерева с необычной текстурой. Мебель — простая, но сделанная безупречно, без единого гвоздя или шурупа, словно вырезанная из цельного куска. Всё здесь было… чужим. Нечеловеческим. Идеальным до жути.

Мой взгляд упал на стопку книг, которую оставил домовой Яша на письменном столе. Их было пять. Все в тёмных, строгих переплётах без названий. Кроме одной. Верхняя книга была другой. Её переплёт был из мягкой, потёртой кожи, а на обложке не было ничего, кроме вытисненного золотом герба — летящего ворона. Герба рода Воронцовых.

Эта книга лежала отдельно от остальных, словно её специально положили сверху. Она манила и одновременно пугала. Это было что-то личное. Что-то, принадлежавшее Алексею.

Странно, — подумал я. — Там, за спиной, парящий в бездне космос, а меня так привлекает какая-то книжка…

Но это была не просто книжка. Это был ключ. Возможность узнать хоть что-то о семье, которая то пытается меня убить, то опекает.

И действительно, надо бы взглянуть, что там вообще говорится про наш род. Ворон… Золотой ворон… Нет, это не про меня. Мне бы больше подошло железо. А что, «Железный ворон», звучит!

Эта мысль меня немного взбодрила. Я встал с дивана и подошёл к письменному столу. Взял книгу.

Переплёт из потёртой кожи был тёплым и мягким на ощупь. Книга была не слишком толстой, но тяжёлой. Я провёл пальцем по золотому тиснению — летящий ворон, раскинувший крылья.

Я сел за стол, положил книгу перед собой и открыл её.

Страницы были из плотного, чуть желтоватого пергамента, исписанные каллиграфическим почерком, витиеватым, но на удивление разборчивым. Это был не учебник. Это был… дневник. Личный дневник Алексея Воронцова.

Я начал листать страницы, пробегая глазами по записям.

Я листал, пропуская записи о скучных лекциях, о придворном этикете, о каких-то балах и приёмах. И вдруг наткнулся на страницу, где почерк становился рваным, злым, буквы плясали.

«…опять Голицын. Ухмыляется, называет меня „пустым местом“. И она… она стояла рядом и смеялась вместе с ним! Княжна Оболенская! А ведь ещё вчера улыбалась мне на занятиях по танцам. Лицемерка! Он силён, да. Его „Зеркало“ безупречно. А я… Отец снова писал. Спрашивал, почему мои успехи в Защитных Плетениях так жалки. „Ты позоришь имя Воронцовых“, — его любимая фраза. Я должен доказать. Я должен стать сильнее. Я вызвал его на дуэль. Завтра. Я разобью его щит. Я заставлю её посмотреть на меня иначе. Я найду способ…»

Следующая страница была почти пустой. На ней было всего несколько слов, написанных дрожащей рукой, видимо, уже после дуэли, перед тем, как он окончательно «истощился».

«…не получилось… Тьма… Я нашёл… в Запретной секции… Ритуал Эха… Нужен лишь… толчок… чужая душа… как топливо…»

Последние слова были едва разборчивы.

Я сидел, глядя на эту запись, и холод медленно расползался по моей спине. Ритуал Эха. Чужая душа как топливо. Это не было случайностью. Моё появление здесь… его кто-то спланировал. Алексей Воронцов сам, отчаявшись, провёл какой-то тёмный ритуал, чтобы получить силу. И моей душой, душой Пети Сальникова, он, похоже, пытался «заправить» свой угасающий дар.

Но что-то пошло не так. И вместо того, чтобы стать топливом, я стал… водителем.

Я резко захлопнул дневник. Звук эхом разнёсся по тихой комнате. Я сидел неподвижно, глядя на золотого ворона на обложке, и пытался переварить прочитанное.

Бедный пацан… — была моя первая мысль, на удивление сочувственная. Он был загнан в угол, затравлен, и в отчаянии совершил какую-то жуткую глупость. Интересно, а где он сейчас сам? А вдруг… вдруг он переместился в моё тело?

От этой мысли стало не по себе. Я представил себе изнеженного аристократа, очнувшегося в моей скромной квартире, с похмельем, пустым холодильником и необходимостью вставать в шесть утра на смену в цех. Да уж… несладко ему там придётся.

Ритуал Эха… — я вцепился в это название. — Надо бы узнать об этом подробнее. Но очень осторожно. Запретная секция… это где? В библиотеке, скорее всего. Как же это бесит — не знать ничего об этом мире, об этом здании! А что там, за ним? Помимо грёбаного космоса? Тут есть города, страны? Почему Лина не знала про Японию? Ничего не понимаю.

Вопросов было больше, чем ответов. Я встал из-за стола и начал прохаживаться по комнате, чтобы унять внутреннюю дрожь. Мой взгляд упал на стопку одежды, аккуратно сложенную на диване.

Это была простая, но качественная одежда для дома: мягкие тёмные брюки и серая туника из какой-то ткани, похожей на плотный хлопок. Рядом лежало сменное бельё. Всё было новым, без единой складки. Кто-то — или что-то, вроде Яши, — позаботился обо всём. Я снял свой уже ставший неудобным парадный китель и переоделся. Новая одежда была свободной и не стесняла движений. Стало немного легче.

Я подошёл к другим дверям. За одной оказалась просторная спальня с большой, застеленной свежим бельём кроватью. Ничего лишнего, только кровать и шкаф для одежды. В шкафу уже висело несколько комплектов академической формы и пара таких же домашних костюмов.

За второй дверью была ванная. И она