Тяжелый путь - Алексей Игоревич Ильин

Мало кто знал о его прошлом. И он не стремился никому о нём рассказывать. Но, судя по тому, как на него начали коситься его люди, в главном офисе СБ скоро начнут задавать неудобные вопросы обычные сотрудники. А о том, что он получил протекцию по просьбе Русакова, когда тот ещё был жив, было известно единицам. Его тесть вовремя подсуетился, чтобы пристроить своего новоявленного зятя на приличное место. В основном это было известно руководству. И Виктор хотел, чтобы так и оставалось. Какие вообще черти принесли этого капитана к нему в страну?

— Ничего удивительного, — проговорил Андрей, открывая папку и доставая оттуда карточку с фотографией вора, прибывшего из Польши. — Вот, один из них. Идите пока, расспросите гостей, может, его кто-нибудь видел, а я ознакомлюсь с остальными делами. И да, мне нужен допуск к камерам наблюдения. Какие-то должны же работать. Или вы даже камеры не смогли починить?

— Вас проводят, — выдохнул Виктор и направился в сторону лестницы, ведущей на этажи, где разместили гостей.

Андрей взял папку и вышел в коридор, прислоняясь к стене спиной. Нужно незаметно убрать отсюда фотографии Романа и его людей. Было очень странно, что Маркелов Гаранина за весь день так и не узнал.

Потом нужно просмотреть камеры за прошедший час, может, хотя бы по ним он сможет найти Эда и остальных, а потом он будет таскаться за Виктором как минимум до того момента, пока им не сообщат об убийстве и попытке проникновения в хранилище. Ну а дальше действовать по обстоятельствам.

* * *

Не дойдя до ухоженного сада Моро каких-то сотню метров, мы с Вандой одновременно оступились и повалились на землю. Ванда упала на меня и тут же откатилась в сторону, даже не пытаясь встать. Слабость, чувство эйфории и распирание в груди от переполненного источника усиливались, но сил и возможности встать у меня не было. Действие заклятия теневого зрения закончилось, и мы с подругой на время полностью ослепли.

— Какое гадство, — простонала девушка где-то сбоку от меня и, судя по шороху, пыталась подняться на ноги. — И что будем делать? Мы сейчас находимся ровно на половине пути от хранилища до главного дома.

— Не говоря уже о том, что мы слепы, у меня сильнейший откат, и мы не дошли хотя бы до кустов, где могли бы пересидеть, — хохотнул я. Вокруг было тихо. В такие моменты слух обостряется до предела, а звуки, издаваемые подвыпившими гостями, раздавались где-то вдалеке.

— Давай хоть до кустов доползём, — решительно проговорила Ванда. — Мне, если честно, не хочется валяться на полянке у всех на виду с краденым артефактом на пальце, битком забитом другими крадеными артефактами, — еле слышно прошептала она и схватила меня за плечи, чтобы помочь встать.

Я мысленно согласился с ней и позволил себя увести, еле перебирая ногами. Чувство давления в переполненном источнике нарастало, но не так интенсивно, как должно было быть. Но я старался не заострять на этом моменте внимание, говоря самому себе, что разберусь в этом феномене позже.

Наверное, со стороны казалось, что я, как и многие другие, слегка перебрал, и теперь услужливая официантка помогает важному гостю добраться до его комнаты. В принципе, это не было далеко от истины. Переизбыток энергии смерти, который не мог найти выход из источника, можно было принять за сильное опьянение. Да, ощущения были похожими. Я хоть и напивался только один раз в жизни, но этого хватило, чтобы больше не рисковать повторять.

Кусты роз, заботливо высаженные реальным садовником Моро, встретили нас неожиданно. Ветки больно хлестанули меня по лицу, оставляя, судя по ощущениям, глубокие царапины. Судя по ругани и шипению, Ванде тоже прилично досталось, но она упорно тянула меня за собой, не обращая внимания на колючки, которые больно впивались во все доступные места.

— Всё, хватит. Я никуда больше не пойду, пока зрение хоть немного не восстановится, — Ванда отпустила мою руку.

— Я вообще не понимаю, зачем мы ломились через кусты столько времени, но ты так упорно тащилась вперёд, что я даже не подумал тебя останавливать. Ты в такие моменты становишься агрессивной и непредсказуемой, — я тихо засмеялся, в голове шумело, и если я не найду способа выплеснуть хоть немного энергии, то запущу фейерверк. И пусть потом гадают, с чего это Моро так расщедрился, да ещё и тёмный артефакт использовал. Включая, кстати, самого Моро. Но с этим кабаном некастрированным у меня ещё предстоит серьёзный разговор.

— Я даже представить боюсь, что утром подумает садовник, — хмыкнула Ванда и замолчала.

— Что какие-то слоны испортили его творение, это, если садовник культурным окажется, — тихо проговорил я, и на этот раз мы вместе с Вандой рассмеялись.

— Чёрт, у меня блузка порвалась, — прошептала Вишневецкая, когда отсмеялась.

— Тебе всё равно нужно будет уходить в комнату и никуда до отлета не высовываться, — ответил я, начиная часто моргать.

Зрение постепенно возвращалось в норму, по крайней мере, нечёткие очертания окружающих нас предметов уже можно было вполне различить. Я поднялся на ноги, дрожащими руками раздвигая кусты. Как оказалось, до самого дома мы не дошли метров двести, а от дорожки, рядом с которой совсем недавно сновали журналисты, ожидая богатых и знаменитых, нас отделял всего лишь этот один куст, из-за которого я сейчас выглядывал.

— Красавец, — протянула Ванда, подходя ко мне ближе.

— Я так понимаю, что выгляжу сейчас так же, как и ты, — и криво усмехнулся, разглядывая подругу. Её блузка действительно была порвана в нескольких стратегически важных местах, верхние пуговицы отлетели, открывая довольно волнующую картину практически обнажённого тела. Лицо бледное, зрачки расширены до максимального размера.

— Ну, за исключением того, что ты мужчина, а так да, скорее всего, ты выглядишь как мечта любого полицейского из наркоотдела, — заметила она. — Какие планы? Мне сейчас в таком виде действительно не следует никому на глаза попадаться. Да и тебе тоже. Сомневаюсь, что внутри нет журналистов, ищущих сенсацию. Раз они даже на сходку к Муратову умудрились просочиться в своё время, что уж говорить об этом поместье с напрочь проданной охраной.

— Иди в сторону служебного выхода и оттуда к себе в комнату, — немного подумав, проговорил я. — Ну а я как-нибудь незаметно проникну к себе. Стена не гладкая, так что залезть по ней проблем