Хроники Менталиста 2 - Ярослав Чичерин

по-настоящему. Амулет под рубашкой вспыхнул ослепительной синевой, обжигая кожу. Свет просочился сквозь ткань, заставив наёмников отшатнуться. Волна огненного жара прокатилась по телу, от макушки до пят, и мир вдруг изменился.

Я ощутил связь с сознанием лысого наёмника — но не как обычно, не на поверхностном уровне. Я видел глубже, проникал в самую сердцевину его памяти. Годы тренировок до кровавых мозолей, сотни боёв, уроки опытных мастеров, техники, оттачиваемые тысячами повторений, — всё это хлынуло в мой разум бурным потоком. Знания, которые невозможно получить иначе, чем десятилетиями смертельного опыта.

Я не успел даже осознать, что происходит, а тело уже действовало. Когда один из наёмников кинулся ко мне с ножом, я не отпрянул, как сделал бы обычно. Вместо этого мои руки сами сложились в идеальный блок, перехватили атакующую конечность и провели безукоризненный бросок через бедро. Приём, который я никогда в жизни не практиковал.

Наёмник с грохотом рухнул на землю. Я поймал его руку в захват и без колебаний выкрутил запястье. Хруст ломающихся костей прокатился по помещению, заглушая даже выстрелы. Мужик завыл, но звук оборвался, когда мой локоть обрушился ему на затылок. Глаза закатились, тело обмякло. Всё это заняло меньше двух секунд — быстро, четко, безжалостно, как будто я тренировался годами. Но я никогда такого не делал. До сегодняшнего дня.

Лысый и его подручные застыли, не веря своим глазам. Гаррет, прижатый к стене, тоже замер с отвисшей челюстью. Я сам себе не верил, ощущая, как в жилах бурлит неведомая сила. Голова звенела, словно колокол, а амулет пульсировал на груди, посылая волны жара по всему телу.

Я медленно выпрямился, принимая незнакомую, но почему-то абсолютно естественную боевую стойку. Мышечная память, которой у меня никогда не было, подсказывала каждое движение — как поставить ноги, как держать руки, где сосредоточить вес. Я ощущал своё тело, как никогда прежде.

— Какого хрена? — выдохнул лысый, отпуская Гаррета и разворачиваясь ко мне всем корпусом.

Его глаза расширились, когда он заметил голубое сияние, проступающее сквозь мою рубашку. Я чувствовал, как та же энергия наполняет мои глаза — видел свое отражение в его расширенных зрачках, в которых плескалась яркая синева.

Мир вокруг будто замедлился. Я ощущал каждый вдох противников, каждый шорох их одежды, малейшую вибрацию воздуха. Я чувствовал, как пульсирует кровь в их венах, как напрягаются мускулы перед атакой, как подрагивают пальцы на спусковых крючках.

Медальон Белозерских на моей груди пульсировал жидким огнём, просвечивая ткань рубашки насквозь. Я чувствовал, как во мне рождается нечто новое — сила, которая всегда была внутри, но только теперь пробудилась.

— Ну что черти, — произнёс я не своим голосом… — поехали?

Глава 9

Воспоминания…

Мир вокруг замедлился, будто кто-то повернул рычаг времени. Движения наёмников, ещё секунду назад стремительные и опасные, стали вязкими, предсказуемыми. Я видел, как напрягаются мышцы под их одеждой перед ударом, как смещается центр тяжести, как поворачиваются плечи. Всё это казалось написанным крупными буквами, словно детская книжка.

Но самое странное происходило в моей голове. Поток информации хлынул в сознание — сотни, тысячи движений, комбинаций, захватов, блоков. Годы тренировок, десятилетия опыта, накопленные бесчисленными часами отработки ударов до мозолей и крови. И я каким-то образом ЗНАЛ всё это, словно просматривал ускоренный курс, впитывая каждую деталь.

Ближайший наёмник бросился на меня, занося приклад автомата для удара. Я заметил расслабленное запястье, неправильную стойку, открытый центр — ошибки, которые ещё мгновение назад не смог бы распознать. Тело отреагировало без участия мозга — я ушёл влево, перехватил руку противника и использовал его собственный вес, чтобы отправить в полёт. Он врезался в стену с глухим стуком и сполз по ней безвольной куклой.

Второй наёмник успел вскинуть оружие, но я уже оказался рядом — локоть в висок, колено в солнечное сплетение, захват на горле. Его глаза закатились, и он обмяк в моих руках. Я отбросил тело, как надоевшую игрушку, и обернулся к остальным.

С каждым движением меня наполняла странная эйфория. Сила бурлила внутри, требуя выхода и толкая к следующим действиям. Я был быстрее, сильнее, точнее, чем когда-либо в жизни. Но с каждым ударом в сознание просачивались не только боевые навыки и рефлексы лысого наёмника. Сквозь реальность мелькали другие образы — яркие, чёткие, словно я проживал их сам.

…Тренировочный зал императорского дворца, залитый золотистым утренним светом. Мраморные колонны отбрасывают длинные тени на инкрустированный паркет. Молодой мужчина с черными, ещё не тронутыми сединой волосами, демонстрирует приём. Две руки — целые, сильные — движутся с отточенной грацией. В нём с трудом, но можно узнать Гаррета. Напротив — юноша с прямой спиной и гордой осанкой. На его шее поблёскивает золотистый амулет, в точности как мой. «Ещё раз, Ваше Высочество! Стойка должна быть идеальной, иначе вас сломают в первой же серьёзной схватке…»

Видение рассеялось так же внезапно, как появилось. Я моргнул, и передо мной снова была фабрика с её ржавыми балками, пылью и запахом гнили. Лысый наёмник, перегруппировавшись после того, как я раскидал его подручных, осторожно двинулся ко мне по широкой дуге. Его лицо исказилось от ярости, но в глазах мелькнула тень неуверенности.

— Стоять! — рявкнул он, поднимая пистолет. — Ещё шаг, и я прострелю твою башку!

Его рука чуть дрогнула, выдавая волнение. Я видел, как мизинец соскальзывает с рукояти, как сбивается дыхание, как смещается прицел на три сантиметра влево. И я знал, что делать.

Рывок вправо, нырок, перекат — пуля просвистела там, где только что была моя голова. Наёмник перенацелился, но я уже был слишком близко. Его рука с пистолетом отлетела в сторону от моего удара. Кость запястья хрустнула, выстрел ушёл в небо, оставив после себя лишь эхо, отразившееся от стен фабрики.

— Какого хрена⁈ — процедил он сквозь зубы, когда я ушёл от его попытки ударить левой и провёл сложную контркомбинацию, чуть не сломав ему руку. — Ты где так научился двигаться, щенок?

Я не ответил — слова казались лишними, неуклюжими, недостойными этого танца силы и скорости. Вместо этого я позволил телу действовать, следуя потоку знаний, хлынувших в сознание.

Но внутри что-то было не так. С каждым движением я чувствовал, как внутри обрываются тонкие, невидимые нити. Каждый удар отдавался глухой болью где-то глубоко в груди, словно невидимая рука сжимала сердце. Амулет