Хроники Менталиста 2 - Ярослав Чичерин

Лысый отступал, парируя атаки, но последний удар пропустил — мой кулак врезался в его челюсть с ужасающей силой. Хруст кости разнёсся по улице. Он покачнулся, но устоял, сплёвывая кровь и осколок зуба на грязный пол.

— Не так плохо для щенка, — прохрипел он, вытирая окровавленный подбородок. — Но ты не прошёл нужной подготовки. На полное овладение им уходят десятилетия. А ты сжигаешь себя, как свечу, с обоих концов.

Мир вокруг плыл, размываясь по краям. Я уже с трудом различал, где нахожусь — на заброшенной фабрике в окружении врагов или в императорском дворце несколько десятилетий назад. Стены то обретали чёткость, то растворялись в тумане, сменяясь мраморными колоннами и позолоченной лепниной. Пол под ногами казался то бетонным, то паркетным, то каменными плитами с императорским гербом.

Сквозь пелену тумана я увидел Кристи — она протискивалась сквозь дерущихся, её лицо было искажено ужасом. Она что-то кричала, отчаянно размахивая руками, но я не слышал слов — только глухой шум в ушах, похожий на рёв океана.

Лысый наёмник нанёс серию ударов — я парировал большинство, но всё медленнее, всё тяжелее. Мои руки наливались свинцом, ноги подкашивались. Когда его тяжёлый ботинок врезался мне в живот, я упал на колени, захлёбываясь кровью и чувствуя, как тело отказывается подчиняться.

…Богато убранная детская комната, залитая мягким светом сумерек. Резные деревянные игрушки, глобус звездного неба на столе, маленькая форма императорской гвардии на манекене. На широкой кровати с балдахином сидит мальчик лет шести, а рядом с ним — пожилой мужчина с благородной сединой и внимательными глазами. Дед и внук — сходство черт лица очевидно даже сквозь разницу возраста. На коленях у старика открытая шкатулка, а в руках — знакомый амулет в форме полумесяца. Золото тускло мерцает в свете свечей.

«Видишь, Николай,» — голос деда глубокий, с ноткой торжественности, — «этот амулет передается в нашей семье уже двенадцать поколений. От отца к сыну, от императора к наследнику.» Мальчик тянется к амулету, но дед мягко останавливает его руку. «Не спеши. Каждый из Белозерских оставляет в нем частичку себя — свои знания, свои умения, свою мудрость. Это не просто усилитель способностей. Это — память нашего рода.»

Дед подносит амулет ближе к свече, и в его глубине словно пробегают золотистые искры. «Твой прадед был великим дипломатом. Он заключил мир с тремя державами, когда казалось, что война неизбежна. Его мудрость здесь.» Палец старика касается одной из гравировок на ободке амулета. «Мой отец — твой прадед — был непревзойденным фехтовальщиком. Говорили, что его шпага может пройти сквозь щель для писем, не задев конверта. Его мастерство тоже хранится здесь.»

Мальчик смотрит на амулет широко раскрытыми глазами, полными восхищения. «А что ты вложил, дедушка?» Старик улыбается, морщинки в уголках глаз становятся глубже. «Я вложил свою способность видеть людей насквозь, понимать их истинные намерения. Когда-нибудь, когда твой отец передаст его тебе, ты тоже добавишь свой дар. И однажды передашь своему сыну.»

Он бережно вкладывает амулет в маленькую ладонь мальчика. 'Но помни, Николай, великая сила требует великой ответственности. Амулет усиливает все — и хорошее, и плохое. И всегда берет свою цену. Каждый раз, когда ты призываешь память предков, ты отдаешь частичку себя. Чем больше берешь, тем больше платишь. Используй его мудро. Только в самый темный час. Только ради тех, кого поклялся защищать…

Новый удар вернул меня в реальность — кулак врезался в челюсть, опрокидывая на спину. Я лежал, глядя в потолок фабрики. Перед глазами плясали чёрные точки, во рту стоял привкус ржавчины. Надо мной нависал лысый наёмник, заносящий ногу для добивающего удара. Его лицо исказилось в гримасе торжества.

— Жаль тебя, мальчишка, — процедил он сквозь зубы. — С правильной подготовкой из тебя мог бы выйти неплохой боец. Но теперь уже всё равно. Демидов хорошо заплатит за твою голову.

Через пелену боли я увидел, как Кристи рванулась ко мне через весь зал — её тело окутал слабый голубой свет, последние крохи эфира, собранные невероятным усилием воли. Её лицо, бледное, осунувшееся, выражало такую решимость, что сердце сжалось от нежности.

— Кристи… нет… — прохрипел я, пытаясь подняться, остановить её, но тело не слушалось. — Уходи… беги…

Она не слушала — её глаза горели синим огнём, когда она прыгнула, уворачиваясь от выстрелов и протягивая ко мне руку. Эфир вокруг неё сгустился, искажая пространство.

Лысый наёмник заметил её и перевёл пистолет — но не успел. Её пальцы схватили меня за запястье, и мир вокруг закрутился вихрем цветов и звуков. На краю сознания я почувствовал ещё одно прикосновение — это Гаррет успел ухватиться за мою куртку в последний момент.

Мы материализовались где-то в темноте. Дождь хлестал по лицу, смешиваясь с кровью и смывая пот. Мокрый асфальт блестел в свете далёких фонарей. Меня трясло — то ли от холода, то ли от шока, то ли от потери крови. Я слышал голоса, но не различал слов. Перед глазами стояли лица из видений — молодой Гаррет, какой-то юноша, странно похожий на меня, старый Император, которого я видел только на фотографиях…

Голоса стали громче. Кристи всхлипывала, её пальцы дрожали на моём лице. Гаррет что-то кричал, его слова прорывались сквозь пелену:

— … забирает жизненную силу… нужно снять… только Шакал знает…

Последнее, что я услышал, был тихий шёпот в моей голове, словно эхо из прошлого:

«Помни, сын мой, наша сила — в нашей крови. Но каждая капля силы требует капли крови взамен…»

А в следующее мгновение что-то твёрдое коснулось моего затылка, и мир погрузился во тьму.

Глава 10

Погружение

Сознание возвращалось ко мне рывками, как