Достоевский. Дело о пропавшем наследнике - Александр Бертич

– Ого, – сказал Крылов. – Вот это грохнуло.

Конечно, он использовал другое слово, и Петр Павлович поморщился:

– Хам трамвайный.

– Кстати, о трамвае, – продолжал Порфирий. – Один ценный свидетель… вагоновожатый… припомнил имя предводительницы банды. Эту даму в кожаной куртке зовут Тильда.

– Необычное имя, – заметил Достоевский.

Порфирий выложил на стол довольно четкий дагерротип: темноволосая девушка, подснятая с разных сторон в интерьере казначейства. Вот она в мотошлеме, а вот и без. Вот она грузит в сумку пачки с ассигнациями, а вот разговаривает с кем-то, кого в кадре не видно.

– Камеры расположены непосредственно в хранилище, – пояснил Порфирий. – Фон Визин в свое время развесил. Их так просто не отключишь и файл не удалишь.

– Вот-вот, – похвалил Крылов. – Старый добрый дагер. С серебряной пластинки картинку не сотрешь, будь ты хоть маг, хоть чертов демон. Демоны серебра не любят.

– Демоны, говоришь? – повторил государь задумчиво.

Он все еще рассматривал фотографию. Медленно провел пальцем по изображению – сверху вниз. Как и следовало ожидать, ничего не произошло.

– Эффектная женщина, – сказал он наконец. – И ракурс хороший. Интересно, с кем это она так мило беседует?

Порфирий показал ему другое фото, подснятое камерой напротив.

На нем был запечатлен лохматый красавчик, хорошо известный Петру Павловичу. Разве что не так уж часто отцу доводилось видеть сына в деловом костюме, даже на парадных портретах. Он поймал себя на мысли, что… чертовски соскучился по этому хулигану.

– Надеюсь, ты вовремя изъял эти фотки из казначейства? – спросил царь.

– Безусловно. Даже раньше, чем их увидели полицейские из отдела расследований. Хорошо, что успел. Стирать память коллегам – последнее дело.

– А что люди фон Визина?

– Ничего не говорят. Пребывают в легкой эйфории. Пришлось их отправить в лечебницу, на Пряжку. Посидят пока что под надежным присмотром. Если что и вспомнят, ничего страшного. Там фантазеров не особо слушают.

– Однако Дениса Иваныча я награжу за верную службу, – сказал император. – Боюсь, даже скорее, чем вас, господа.

– Как будет угодно вашему величеству, – постным голосом промолвил Крылов.

Но государь сохранял серьезность.

– Тильда, – напомнил он. – Если это та самая женщина… словом, если именно эта женщина рулит бандой… то шансов у нас мало. Мой сын не вернется.

За окном полил дождь. Хлесткие струи бились о карниз, и Крылову стало неуютно на подоконнике. Он переместился в кресло. На голову ниже и детектива, и полицейского, но вовсе не смущался тем обстоятельством, что смотрит на императора снизу вверх. Даже наоборот. Поглядывал на царя самоуверенно и насмешливо.

– Плохо вы знаете своего сына, ваше величество, – заявил он. – И плохо знаете нас.

– Что ты имеешь в виду?

– У нас есть сразу несколько бронебойных патронов. А точнее, вот у этого джентльмена, – он указал на Достоевского. – У него в детективном агентстве «ПиН» подобралась прекрасная команда. Вы их помните. Все – феноменальные таланты. Я повторяю: они вытащат твоего мальчишку даже из чертовой задницы, а не то что из поганого борделя на Лиговке, куда боятся сунуться твои доблестные полицейские… нет, правда. Порфирий Петрович, душа моя, не обижайся!

Порфирий незаметно показал ему кулак. Император тоже хотел выругаться, но сдержался. Сглотнул слюну. Досчитал в уме до десяти. Главе государства не пристало быть трамвайным хамом!

– Отлично, – сказал он. – Два юных сыщика и собака. Это подходит для сценария нейросериала. Так и вижу эти афиши: «Дети Достоевского»! Но я нанял вас не для игр, черт побери. Мне нужно найти сына. И времени у нас все меньше. Ты знаешь почему, Иван. Если мы не вернем Алекса домой, Империю ждут тяжелые времена. Такие, каких еще никогда не бывало. И даже не надейся отсидеться на своей кухне, толстый сибарит. Мы потонем все вместе.

– Или выплывем, – возразил Крылов.

Император выбрался из-за стола. Подошел к своему высоченному окну (по стеклу ползли капли). Повернул бронзовую ручку: внизу и вверху задвижки выдвинулись из специальных пазов, и рама с треском отворилась. В кабинет ворвался дождь и ветер. Гостям на миг показалось, что это и не кабинет вовсе, а капитанский мостик флагмана имперской эскадры.

За окном опять сверкнула молния. Чуть позже докатился и гром. Толстяк Крылов поднял к небу палец:

– Вот видите? Правду говорю.

– Что бы ни случилось, я покину этот корабль последним, – сказал Петр Павлович. – А до тех пор я буду делать все возможное, чтобы вырулить… вы со мной, господа?

– Так точно, – ответил за всех Крылов, меньше всех похожий на солдата. – Мы с вами до конца.

Кажется, на глазах императора выступили слезы. Но нет: это были дождевые капли из распахнутого окна.

– Придумайте что-нибудь, – попросил он вдруг. – Вы же можете.

Достоевский и Порфирий синхронно кивнули. И только Крылов опять не смолчал:

– Ну а чего. На крайний случай, соберемся как-нибудь вчетвером, войдем в омнилинк, поймаем там фрау Тильду и заставим ее заговорить. На что поспорим, она не сможет игнорировать четырех взрослых рассерженных мужчин!

– Да еще таких весомых, – съязвил Порфирий.

Император покачал головой:

– Глупые шутки. Вы еще не знаете, с кем… или с чем… вы имеете дело.

– Конечно, не знаем, – кивнул Крылов. – Но собираемся как можно скорее узнать.

– Это знание не приносит радости, – тихо сказал император.

Глава 12

Деньги на ветер

После грозовой ночи воздух над городом стал чистым и прозрачным. Солнце загорелось с новой силой, и лужи на гранитных плитах мигом просохли. Туристы гуляли по набережным, по очереди фоткались на фоне акварельных пейзажей. Золотой ангел летел над крепостью.

Молодые детективы (мальчик, девочка и собака) тоже решили прогуляться по городу. Что поделать? Сонечку не так-то уж и часто отпускали из занудного училища. Родик с детства жил в своей деревне и, как говорится, носу оттуда не казал. Что же касается Волчка, то для его черного мокрого носа вообще все на свете было новым и интересным.

Он то и дело вытягивал поводок, брал чей-нибудь след и рассказывал друзьям о внешности и привычках наследившего – просто так развлекался. Смешнее всего было, когда пешеход оказывался поблизости. Сонечка и Родион мгновенно его узнавали и хихикали, когда замечали соответствия. Волчок ошибался разве что в цвете одежды.

Какая-то старая дама заметила слежку, зашипела на них и принялась тыкать издалека зонтиком. Детективы быстро поняли, в чем дело. Старуха оказалась непростая. Когда-то, еще при императоре Николае, она служила в Отделе очистки, выгоняла всякую заразу с городских улиц, но и сама не убереглась и слегка