Игра 2059. Книга 4 - Павел Михайлович Пуничев

предотвратить, одной из сторон были уничтожены все космические спутники? Уничтожены ядерными взрывами. Это не доказано, но многие связывают именно это событие с рождением через некоторое время после этого множества сенсов. Почему-то это были исключительно девочки. Они не могли читать мысли, не могли проникать в чужие мозги, ничего такого сверхъестественного, поэтому многие исследования на эту тему были быстро свёрнуты. И правда, что такого, что девочки просто чуть более остро ощущают чувства других людей? Наверняка спецслужбы и военные занимались этим более плотно, я этого не знаю. Знаю только то, что, когда девочки стали подрастать, окружающие их люди заметили, что тревоги и страхи рядом с ними тают и становятся не такими острыми. К бедным девочкам десяти-одиннадцати лет от роду стали выстраиваться очереди из страждущих, приставали к ним на улицах, не давали проходу, выливая на них все свои беды и горести. Затем стало понятно, что тактильный контакт с ними в несколько раз усиливает имеющийся положительный эффект. Дошло до того, что нескольких девочек буквально чуть не разорвали на улице невменяемые страждущие. Было жутко, но это были ещё только цветочки.

Девушка надолго замолчала, обдумывая дальнейшие слова.

— А потом девочки начали пропадать. Сначала немного, а затем массово. Началась настоящая родительская истерика, заставившая шевелиться не только тех, кому заниматься этим положено по службе, но и правительства многих стран.

Девочек начали находить, в рабстве у главарей банд и просто очень богатых людей, у чиновников высших рангов и в элитных борделях. Обремененные большой властью мужчины снимают стресс не только выпивкой и наркотиками, но и разговорами, сексом, или сочетанием всего этого. И было множество деградантов, которых не останавливало, что объект их больной похоти — маленькие девочки. Главное, что их прогнившие души получали временное успокоение. Мне повезло, хозяин со мной только разговаривал. Выливал всё подряд, начиная от жалоб на своих многочисленных любовниц и болей в коленях и до того, как его терзает предчувствие расплаты за свои многочисленные преступления.

Он не трогал меня даже пальцем, и в моей золотой клетке было всё, что необходимо и даже сверх того. Однако мне было очень страшно, я ещё мало что понимала, но, видимо, ощущала — после того, что я узнала, живой мне оттуда не выбраться. Мне повезло ещё раз: меня нашли и смогли освободить. Помню, как плакали от счастья родители, но радовались они недолго. Те же люди, что привезли меня домой, объяснили им, что спрос на людском рынке на таких девочек как я лишь повысился и доходит до миллиона золотых за любую из нас и что здесь дома они не смогут обеспечить мне достаточную охрану, чтобы гарантировано предотвратить повторное похищение. Тогда же родителями предложили забрать меня в интернат к таким же девочкам как и я, где нам дадут хорошее образование и достойно оплачиваемую профессию, связанную с моим даром. Интернат достаточно закрытый, однако по выходным была возможность встречаться с родителями и те, перепуганные моим похищением, согласились.

Не скажу ничего плохого про интернат, там о нас по-настоящему заботились, но всё же это не дом…

Анна опять замолчала.

— Помнишь я тебе говорила, что мы обеспечиваем связь? Так вот там в интернате я попала в экспериментальную группу, где изучались наши возможности, чтобы использовать способности для обеспечения связи для военных, что стало особенно востребовано после вывода из строя спутников. Связь, которую не могли бы перехватить враги нашего государства. Не буду вдаваться в лишние подробности, но нас учили синхронизироваться друг с другом так, чтобы мы могли ощущать чувства друг друга на расстоянии в сотни, если не в тысячи километров. А затем молниеносно меняя, например, страх на радость и наоборот этим двоичным кодом передавать сообщения. Ты себе представить не можешь, как это трудно. Первые три года у меня просто голова разрывалась, а затем, как будто по щелчку, всё стало получаться автоматом, и теперь я могу передавать сообщения таким способом со скоростью быстро говорящего человека. Вернее могла. Пока не началось всё это.

— А что случилось, твои способности пропали?

— Нет не пропали. Усилились. Гораздо.

— Э-э, а в чём же тогда дело?

— В чём дело? Ты когда-нибудь видел фильмы про воров медвежатников, которые пользуюсь своим тонким слухом, вскрывали сейфы, ориентируясь лишь на тональность доносившихся изнутри тихих щелчков?

Я утвердительно кивнул.

— А вот теперь представь, что ему приходится работать, когда вокруг него играет большой симфонический оркестр. Играет плохо, в разнобой, но громко, очень громко. Какой у него шанс, тем более, когда барабанщик закрепил ему на голове пару тарелок и лупит по ним каждую секунду?

— Думаю немного. А что, вокруг тебя и сейчас постоянно играет этот оркестр?

Анна горько усмехнулась:

— Да… когда рядом нет тебя.

— Что?

— Когда ты в первый раз подошел, я думала, что рехнулась. Я вдруг перестала ощущать весь мир и стала слышать только тебя. От тебя тоже веяло тревогой и болью, но тихо, боже как же тихо. Я тогда даже не выдержала, побежала за тобой, как собачонка, лишь бы оставаться рядом, и не представляешь, как больно было от тебя уходить.

— Такой эффект только от меня? Я поэтому был тебе нужен?

— А ты, наверное, думал, что я какая-то чокнутая, которая только и ищет кому бы отсосать? Я делала это для себя. Убрала твою боль, чтобы тихий гул превратился в полную тишину. Всё что угодно, лишь бы хоть на несколько мгновений заглушить этот ужас, этот хаос, который обрушивается на меня со всех сторон. Я вчера в первый раз спала за последнюю неделю, до этого несколько раз просто впадала в кому от полного истощения сил, а затем все начиналось по новой.

— Ничего себе.

— Вот так. Да, кстати, как увидишь, передай от меня благодарность своему другу. Последнее время Ленка совсем стала сдавать. А сейчас хотя она с утра еле ходила, после того, что с ней сотворил твой Зубр ночью, зато теперь её взгляд повеселел, да и за весь день ни разу не слышала от неё, что она хочет повеситься.

— Повеситься? Серьёзно?

— Более чем, у нас две девочки после суток этой пытки так и поступили. Одна вены себе вскрыла, а другая в петлю полезла. Обоих не спасли.

— Капец, неужели всё настолько плохо?

— Не то слово. Раньше чужие чувства ощущались как мягкий фон, в котором в равной степени были перемешаны и злые