Александра. Большая игра. (книга вторая) - Олег Ростов

Ребёнок забирает у матери ещё будучи в чреве её, много сил и здоровья. Посмотри на мои зубки. — Я улыбнулась, демонстрируя ему красивую улыбку с белоснежными зубами. — А ты посмотри на многих боярынь, про смердов я вообще молчу. Кто из них может похвастаться такими зубами? У многих гнилые корни или вообще зубов много не хватает. Даже у королев и жён герцогов и князей такое же. Не многие могут похвастать здоровыми и красивыми зубами. Поверь мне, как лекарю. Я же сказала тебе, рожу ещё сыновей. Потерпи немного. Да и ребёнок так будет более здоров. Ибо после того, как я восстановлюсь, возьмёт от меня больше, чем от ослабленной и больной матери. Ты же хочешь здорового, крепкого сына, который будет радовать взор твой.

Василий смотрел на меня. Я на него тоже и не улыбалась.

— Ладно, Саша, я всё понял. Хорошо. Я готов ждать. Тем более, ты сама сказала, что рожаешь только мальчиков. Я подожду. Значит он получит трон Византийских кесарей?

— Получит. Исполнится вековая мечта Рюриковичей. Править в древней Византии. Разве нет, Вася? — Я улыбнулась и поёрзала на нем. Его плоть до сих пор была в моём лоне. Василий засмеялся.

— Саша, ты не только волчица, ты ещё и лиса. Хитрая такая! Но я всё равно счастлив, знаешь почему?

— Почему, милый?

— Потому, что ты превосходишь мою мать в коварстве и хитрости, как и все византийки. И ты в отличии от моей матери позаботишься, чтобы твои дети не враждовали из-за власти, ибо каждый из них получит свой кусок этой власти.

— Совершенно верно, милый. За что я тебя люблю, так за то, что мы друг друга понимаем.

— Только за это?

— Не только за это. Ещё за то, что ты такой у меня красивый и сильный. — Я его погладила ладошкой по щеке. Потом поцеловала в губы. Он тут же ответил.

— Сладкие они у тебя, Саша. — Сказал Василий.

— Только они? А всё остальное не сладкое?

— И всё остальное сладкое в тебе. До безумия. Умеешь ты, Саша, мужа с ума сводить.

— Да, Васенька, умею. И сладость свою дарю исключительно мужу своему. Ибо принадлежу ему и телом, и душой. Пошли в мыльню. Я помою тебя, любый мой. А ты меня помоешь. Согласен?

— Согласен, Сашка. — Василий засмеялся. — Пойдём.

Я соскочила с него. Поиграла бёдрами, улыбаясь. Он ещё больше засмеялся, запрокинув голову.

— Ну, Александра.

Я взяла его за руку и повела в мыльню. Мы с ним были, как Адам и Ева в райском саду. В мыльне стояла большая купель. Фактически бочка. Только вытянутая по горизонтали. Там была налита холодная вода на треть. Василий взял ведро и стал набирать туда кипяток из большого чана. Выливал. Я пробовала рукой, подойдет нам или нет. Наконец, Великий Князь налил столько кипятка, что даже пошёл пар. Но температура была терпимой.

— Вась, всё, полезли в купель. — Сказала я ему. Он бросил ведро. Я залезла первой. Василий за мной. Мы разлеглись с ним по разные стороны купели. Он сидел и млел. Я тоже.

— Знаешь, Саша, я мечтал об этом там в степях Казани и Асторокони.

— Твоя мечта сбылась, любый мой.

— Да. И я благодарен Всевышнему за это… Саша, скажи, тебе досталось трое полонянных, когда на тебя напали?

— Да, Вася. Всех остальных я велела повесить. Хотя ляхи и литвины, из числа наёмников, думали, что их оставят в живых, чтобы получить выкуп или перекупить на свою сторону. Увы, милый, но я не прощаю нападения на себя. Одним словом, повесила их всех. Осуждаешь меня?

— Я? Нет. Правильно сделала. Тати поганые должны висеть на деревьях или на виселицах. Но троих ты оставила. Почему?

— А это очень интересные людишки. Один из них ближник князя Андрея Старицкого. Из детей боярских. Которого он якобы изгнал. На самом деле это не так. Он с благословения князя Андрея грабил купцов. Убивал и занимался душегубством, и разбоем. Скопил не мало. Эти сокровища, золото и серебро и иные ценные товары, Андрей хотел вывезти в Литву и жить на это безбедно. Да, Василий. Вот такие у тебя братья. А особенно ему стало бы жить хорошо, если бы его люди убили меня и завладели бы Великокняжеской казной, которую я везла для тебя.

Я видела, как Василий побледнел. Его кулаки сжались до того, что кожа на костяшках побелела. Он яростно задышал.

— Это точно, Саша? Что этот тать купцов грабил и тебя хотел убить?

— Правда, Вася. Сам можешь в этом убедится. Эта тварь, главарь шайки разбойников сначала молчал. Но ты же знаешь, что в разбойном приказе, сиречь в службе государевой безопасности умельцы хорошие. Они даже мёртвого разговорят. Он стал давать показания. Всё записано в опросных листах. Сам почитаешь. Надо поговоришь с этим татем.

— На кол тварь! — Зло проговорил Василий.

— На кол он всегда успеет, Васенька. Не торопись.

— Не понял, Саша. Поясни?

— Ты соберёшь всех своих братьев и начнёшь дознание. А этот тать свидетель, видок. Он подтвердит свои слова перед остальными братьями И тогда ты поставишь вопрос перед братьями, что родич, пошедший на предательство и на душегубство, достоин только смерти. Пусть они все это 3услышат и вынесут свой приговор. Без тебя. А ты будешь только наблюдать. Ты не должен нести всю ответственность за братоубийство сам, один. Пусть этим будет повязаны все твои братья. Понимаешь, о чём я?

— Понял. Да, Саша. Только сейчас понял, насколько коварны и умны византийки.

— Конечно, мой дорогой. Мы ещё те стервы. На зато я любить умею, до последнего вздоха и мстить. И я никогда не забываю обиды.

— Это я уже понял, что ты злопамятная, Саша. Христианской добродетели в тебе меньше, чем святости у последнего татя. Уж извини. Даже не знаю, за что Пресвятая Богородица раскинула над тобой покров свой.

— Ей виднее, Василий.

— Хорошо, пусть будет так. А второй твой полонянник?

— Это один из подручных атамана разбойничьей шайки. Он очень хотел жить. Хотя я хотела повесить его с остальными.

— Почему не повесила?

— Я же сказала, он очень хотел жить и именно от него я получила сведения о причастности Андрея Старицкого к причастности нападения на меня. Он как-то проследил за своим