Александра. Большая игра. (книга вторая) - Олег Ростов

дать послушать, что скажет Ян Собесски. Князь умный человек и сразу поймёт, что ему грозит. И не только ему, но и всей его семье. А у него сыновей четверо, так ведь, Василий?

— Да, всё верно, Саша. Но навряд ли он поедет в Москву.

— А ты дашь грамоту, где гарантируешь ему неприкосновенность. Как для проезда в Москву, так и обратно в Литву. А здесь будем разговаривать с ним. Опять же тайно. В Литве не должны узнать. Что князь посещал Москву. Я думаю склонить его к дружбе с Москвой и Венденом. И гарантировать не прикосновенность и дальнейшее существование Православной Церкви в Литве. И в случае чего, даже пообещать военную помощь. Вишневецкие могут стать противовесом католичеству. Литва и Польша всё больше сближаются. Их полное слияние надо предотвратить, так как Польша просто поглотит Великое Княжество Литовское. А нам, Василий, этого не надо. Вот пусть Вишневецкие со своими сторонниками и займутся этим. С нашей помощью, конечно. И в конце концов, я ещё не получила Полоцк. Сигизмунду я предъявлю нападение на меня с целью убийства и возобновлю боевые действия. Уже этой зимой. Я готовлю армию Ливонии к этому. Сигизмунду ничего не останется делать, как выдать мне Паца. И с его обширных владений заплатить мне репарации. А то, что моё убийство хотели спихнуть на Вишневецких, и начать против православных гонения, может расколоть всю Литву.

— Ты думаешь Сигизмунд пойдёт на это?

— А куда он денется? И Полоцк мне отдаст. Или я его от беру. Но тогда всё будет для него намного хуже. Тем более, мира с Русью нет. И ты тоже можешь ему претензию ультиматум выдвинуть. И имперцы никуда пока с польской земли не делись. И Краков у них. А ещё на юге начнётся движение татар. — Я довольно улыбнулась. — А если начнётся уже брожение в самой Литве… Понимаешь, Василий? Если Сигизмунд идиот, то он упрётся и получит войну со всеми своими соседями. А тебя, милый мой, появится очень хорошая возможность вернуть исторические русские земли во главе с Киевом назад в лоно Руси. Так что, Сигизмунд лучше отдаст малое, чем потеряет многое.

Василий смотрел на меня. Покачал головой.

— М-да, Сашенька. Вот оно изощрённое византийское коварство, во всей своей красе. Я же говорю, что моя матушка, как уж она не была в этом искушена, но с тобой точно не сравнится. Ты же из всего, даже из попытки убить тебя извлекаешь пользу. Прирастаешь землями, богатством и наносишь врагу урон.

— Да, вот такие мы, византийки. Ты же знал, кого в жёны берёшь?

— Знал, и ничуть не жалею.

Я встала в полный рост.

— Вась, давай я помою тебя, а потом ты меня. Посидим ещё в парилке, сполоснёмся.

Василий сидя в купели и глядя на меня снизу вверх, протянул руку и погладил меня по животу. Потом сместил руку на низ моего живота. Приблизил свою голову и стал целовать мне живот. Потом прижался к нему лицом. Я стала гладить его по голове.

— Ну так что, великий Государь? И, Вась, у нас ещё вся ночь впереди.

Василий тоже поднялся на ноги.

— Давай. Сначала ты меня, потом я тебя…

Глава 26

Изображение предоставлено Анастасией Гречишкиной.

Глава написана при непосредственном участии читателя Sturmflieger

Мильоны — вас. Нас — тьмы, и тьмы, и тьмы.

Попробуйте, сразитесь с нами!

Да, скифы — мы! Да, азиаты — мы,

С раскосыми и жадными очами!

Для вас — века, для нас — единый час.

Мы, как послушные холопы,

Держали щит меж двух враждебных рас

Монголов и Европы!..

Вы сотни лет глядели на Восток

Копя и плавя наши перлы,

И вы, глумясь, считали только срок,

Когда наставить пушек жерла!

Вот — срок настал. Крылами бьет беда,

И каждый день обиды множит,

И день придет — не будет и следа

От ваших Пестумов, быть может!

О, старый мир! Пока ты не погиб,

Пока томишься мукой сладкой,

Остановись, премудрый, как Эдип,

Пред Сфинксом с древнею загадкой!

Россия — Сфинкс. Ликуя и скорбя,

И обливаясь черной кровью,

Она глядит, глядит, глядит в тебя

И с ненавистью, и с любовью!..

Да, так любить, как любит наша кровь,

Никто из вас давно не любит!

Забыли вы, что в мире есть любовь,

Которая и жжет, и губит!..

…Но сами мы — отныне вам не щит,

Отныне в бой не вступим сами,

Мы поглядим, как смертный бой кипит,

Своими узкими глазами.

Не сдвинемся, когда свирепый гунн

В карманах трупов будет шарить,

Жечь города, и в церковь гнать табун,

И мясо белых братьев жарить!..

Александр Блок. Отрывок стихотворения «Скифы»

Англия. Лондон. Вестминстер. Начало ноября 1515 года от Рождества Христова.

Генрих Тюдор, Восьмой своего имени, король Англии и Франции и повелитель Ирландии возвращался с охоты. Почему король Франции и повелитель Ирландии? Всё просто. С Францией, это последствия столетней войны. Так как с 1422 по 1801 год, английские короли фиктивно носили титул короля Франции, на который претендовали с 1340–1360 и 1369–1420. А повелителями Ирландии они считали себя с 1171 года по 1541.

Народ на лондонских улицах приветствовал королевский кортеж. И то сказать, чем ещё заниматься молодому королю, которому недавно исполнилось двадцать четыре года. Конечно, не считая войны. Но война с французами и шотландцами закончилась сравнительно успешно в прошлом году. А для канцелярских дел есть лорд-канцлер, кардинал Томас Уолси, занявший должность в этом году, и другие министры. В общем, пока что царствование начавшееся шесть лет назад, было довольно удачным. Ещё бы королю и королеве Кэтрин родить наследника престола, и было бы совсем хорошо… При мысли о наследнике король слегка нахмурился, но ненадолго. Ведь королева была на пятом месяце, и английский монарх очень надеялся после двух умерших в младенчестве сыновей получить крепкого, здорового наследника.

Наконец, кортеж втянулся в ворота Вестминстерского дворца. Спешившись и бросив поводья конюху, Генрих приказал отнести добытых оленей и кабанов на кухню, приготовить к вечернему пиру, а сам проследовал в свои покои.

— Поздравляю с удачной охотой, сир. — Поклонился лорд-стюард, управляющий королевским двором, Джордж Шрусбери, четвёртый граф Талбот.

— Да, неплохо съездили, сэр Джордж. — Усмехнулся король, — Как королева?

— Её Величество чувствует себя хорошо. — Снова поклонился лорд-стюард.

— Ну и отлично! Распорядись,