Весь Нил Стивенсон в одном томе - Нил Стивенсон

что «команчность» передается, как вирус, из мозга в мозг; первыми ее подхватили техасские рейнджеры, а за ними — вся Америка. Во времена двух мировых войн и дальше, вплоть до шестидесятых, старозаветные христианские ценности и откровенный расизм еще сдерживали эту эпидемию, но дальше барьеры пали один за другим, и не успели американцы оглянуться — смотришь, уже парни в красно-бело-голубой боевой раскраске и с причудливыми конструкциями на головах (шлемы как у викингов, уверяют медиа, но Руфус-то знал, что такие шлемы носили равнинные индейцы) штурмуют и грабят Капитолий. Точь-в-точь как команчи во время набегов, эти ребята там не задерживаются. Не пытаются водрузить на купол Капитолия свой флаг или еще что-нибудь такое. Просто являются из тьмы, наносят удар по демократии — и растворяются в безбрежных просторах американских дорог, мчатся прочь на стальных конях, унося с собой несколько полицейских скальпов. Впрочем, в те времена Руфус едва ли смог бы внятно изложить свою теорию белым братьям по оружию. Ему не хватало интеллектуального багажа, чтобы объяснить и доказать, что команчи все-таки выиграли долгую войну — ту войну, что ведется в умах и сердцах.

А ведь до какой-то степени его теория объясняет и то, что происходило сейчас. Как вышло, что им, американцам, поджарили задницу агрессоры с другого конца света, тщательно спланировавшие нападение? Похоже, такова судьба всех воинственных и свободолюбивых племен. Окружающему миру они попросту не нравятся. И если слишком уж буйствуют и начинают создавать проблемы — кто-нибудь является и наводит порядок. Так поступили белые с индейцами, истребив бизонов. А теперь так же поступают индийцы (другие, из Индии) с белыми, отключив всю их электронику.

Обо всем этом Руфус размышлял, пока ехал вверх по долине и пытался понять, что происходит с орлами. В былые дни у его индейских предков не было ни раций, ни GPS, ни дронов. Чтобы понимать, что творится кругом, им приходилось наблюдать за миром вокруг себя — по большей части природным миром. Делать предположения и догадки. Совсем как впередсмотрящим с «Пекода», что чувствовали направление ветра и волн и по одному далекому фонтану угадывали кита.

Ему, конечно, до всех этих ребят далеко. Но кое-что ясно как день даже недотепе вроде него: например, что сокольники наверху выпустили Скиппи. Может, увидели в бинокль Пита, а может, это просто счастливое совпадение. Следом вылетела Нимрод. Скиппи, поднявшись в воздух, увидела Пита и его узнала. Трудно понять, как ей это удалось с такой высоты: но Руфус уже усвоил, что выражение «глаз как у орла» возникло не случайно и что зрение орлов превосходит все пределы возможного. Скиппи различила одинокую человеческую фигуру, шагающую к Центральному, там, где Руфусу для этого потребовался бы телескоп. И узнала своего хозяина — если и не с первого взгляда, то чертовски быстро. Она бросилась к Питу. Увидела, что его окружают дроны. И — хоть Руфусу со своего места сложно было разглядеть детали — разделала их под орех! Минуту спустя подлетела Нимрод. Досталось добычи и на ее долю: возможно, это были новые дроны, поспешившие на выручку к предыдущим?

После этого Пит сменил курс и двинулся туда, где, как понимал, ждали Руфус и остальные. Пока дроны вели его в плен, он старался тащиться как можно медленнее, а теперь бежал бегом. Нашел дорогу, идущую по краю долины, — по всем стандартам хуже некуда, но в сравнении с местностью, по которой он брел последние несколько часов, ухоженную беговую дорожку. Руфус потерял Пита из виду, но следил за его передвижением по Скиппи, несшей караул у него над головой. Нимрод же, победив в бою, вернулась к своей хозяйке — Кармелите.

— Я с ним разговаривал! — закричал Пит во все горло, едва оказавшись в зоне слышимости.

— С Большим Лососем?

Пит кивнул. Он стоял, согнувшись, упершись ладонями в колени, часто дышал и выпаливал слова с перерывами.

— Если по этим горам… не бегают двое Геркулесов в тюрбанах… значит, с ним.

— Куда идет?

— К Шестиствольнику.

— Ну кто бы сомневался!

— Рэд… послушай…

— Слушаю, слушаю.

— Хочу тебе сказать…

— Валяй.

— Он что-то тащит на спине. В рюкзаке. Очень тяжелое.

— Откуда ты знаешь?

— Видно. По тому, как двигается. И когда его снял и поставил на землю…

— Ясно. Какие-то признаки, что это может быть?

— Никаких! Но, Рэд, боюсь, дело серьезное. Очень серьезное.

Руфус испустил вздох и уставился вдаль. Вопросов куда больше, чем ответов. Впрочем, отвечать на них и не нужно. Главное он уже знает: точно, без сомнений, без колебаний знает, что Пит прав. Эта последняя деталь все объясняет. Как вывести из строя Шестиствольник? Бомбить его с воздуха бессмысленно — весь механизм под землей. Можно было заслать десантников, чтобы они спустились в шахту и физически все там разнесли. Но это открытая война. А если отправить одного-единственного человека, но дать ему с собой…

— Вот что! — объявил Руфус. — Я еду туда и постараюсь его остановить. Поднимись наверх, к остальным, расскажи им то, что рассказал мне. А потом убирайтесь. Держитесь с наветренной стороны, так, чтобы между вами и Пина2бо была гора. И не останавливайтесь. С наветренной стороны — это главное.

— Слишком поздно, — покачал головой Пит. — Он, должно быть, уже там.

Пеглег вздрогнул; сверху со склона посыпалась струйка камешков и песка. Этот мини-оползень означал, что кто-то спускается сверху. Руфус поднял голову — и увидел, что к ним идут остальные. Тордис, Кармелита и Цолмон спешились и вели Билдада, Тракера и Пэтча в поводу; те уверенно ступали по крутому склону, безошибочно находя дорогу между камней и кактусов. Через несколько минут они будут здесь; дальше им предстоит сесть в седла и помчаться галопом в ту или другую сторону. В битву — или от битвы подальше.

— Некогда обсуждать, — сказал Руфус. — Что вам делать — решайте сами. Езжайте куда хотите, только быстро. А мне выбирать не приходится.

По лицу Пита было ясно: он совсем не понимает, о чем речь. Неудивительно: ведь Руфус не вел с ним задушевных разговоров. Не рассказывал об Адели и Пятачке. О том, как посвятил жизнь возмездию — и как в самый неудачный момент Саския, свалившись с неба, сделала почти всю работу за него. Как после этого жизнь Руфуса дала какой-то сбой. Словно, когда Пятачка сбил самолет, время остановилось. Встало на паузу. И он никуда не спешил — наслаждался ночью с Саскией, радовался безмятежности Мраморного карьера. Может быть, думал, что так будет всегда. Но теперь кто-то нажал на кнопку и скомандовал: «Вперед!»

Руфус натянул