Весь Нил Стивенсон в одном томе - Нил Стивенсон

— То, что я сейчас скажу, — чистая правда! Тордис и Пит, я знаю, у вас особые отношения с Саскией…

— Ты о принцессе Фредерике? Бывшей королеве Нидерландов? — педантично уточнил Пит, как видно считавший нужным даже сейчас придерживаться протокола.

— Да. Так вот: она сейчас там. На Шестиствольнике. И, возможно, ей нужна наша помощь.

Тордис и Пит изумленно уставились друг на друга.

— Да чтоб тебя! — воскликнула Тордис и взлетела в седло.

Руфус повернулся лицом к врагу и пустил Пеглега вскачь.

Казалось, она просыпалась каждые пять минут; из-за этого у Саскии сложилось впечатление, что времени прошло совсем немного. Когда она наконец проснулась, вылезла из-под спасательного одеяла, в которое завернулась с головой, и взглянула наверх, через несколько уровней железных решетчатых полов, — ее ослепил яркий свет, льющийся в шахту. Убежденная, что сейчас глубокая ночь, в первую минуту она вообразила, что сюда спускаются их убийцы — или спасители. Но, взобравшись по лестнице на Нулевой уровень и взглянув на настенные часы, обнаружила, что уже утро. И свет, озаривший шахту, — обыкновенный солнечный свет.

Конор и Жюль устроились на ночлег в противоположных концах Нулевого уровня. Жюль закутался в одеяло и свернулся под столом, Конор спал, сидя в офисном кресле и положив ноги на стол. Поднимаясь по лестнице, на Минус Первом уровне Саския обнаружила бесформенный сверток из одеял размером с человека и догадалась, что это Т. Р. Минут за пятнадцать все они проснулись, по очереди посетили туалет, а потом устроили то, что в иных условиях можно было бы назвать совещанием на ногах: пили воду, ели энергетические батончики, жалели, что никто не удосужился поставить здесь кофеварку, и обсуждали дальнейшие действия. Сверху не доносилось ни звука. Наконец решили отправить Жюля на разведку. В случае если придется поспешно ретироваться, он просто соскользнет по веревкам. Веревок нашлось всего три, каждая длиной в шестьдесят метров. От Нулевого уровня до поверхности 215 метров. 180 из них покрывают веревки: остается пробел в 35 метров. Идея состояла в том, что Жюль поднимется примерно на 95 метров над Нулевым уровнем и закрепит там веревку, оставив ее свободно свисать вниз. Еще через 60 метров закрепит следующую. Поднимется еще на 60 метров — уже совсем близко к поверхности — и там закрепит третью. Не снимая обвязку и десендер, попробует посмотреть, что творится снаружи. При первых же признаках неладного соскользнет на 60 метров вниз — это займет всего несколько секунд. Почти с той же скоростью спустится по двум другим веревкам и окажется всего в 35 метрах над Нулевым уровнем. К этому моменту, хотелось бы надеяться, у него будет большая фора перед преследователями, так что остаток пути он сможет спокойно проделать по лестнице.

Вставал, конечно, вопрос: а дальше? Если за Жюлем погонятся плохие парни с автоматами — ну… в общем, тогда уже ничего особо не сделаешь. Но до сих пор никаких «плохих парней» они здесь не видели. Только дроны. А где укрыться от атаки дронов?

Ответ очевиден: в стальном цилиндре, занимающем весь пятиметровый диаметр шахты под Нулевым уровнем, от Минус Первого до Минус Шестого. Попасть внутрь можно через два люка, массивные и прочные, словно двери банковского хранилища. В обе эти дверцы Саския заходила во время экскурсии в прошлом сентябре.

Тот люк, что в самом низу, на Минус Шестом уровне, открывает доступ в нижнюю часть цилиндра — в расположенную ниже поршня так называемую камеру сгорания, где смесь из воздуха и природного газа, воспламеняясь, толкает поршень вверх. Люк на Минус Четвертом находится над поршнем — по крайней мере, в те моменты, когда механизм не работает. Он открывает доступ в так называемую насосную камеру, в норме полную водорода, который, сжатый поршнем, и выталкивает снаряд из ствола.

Во время работы механизма и камера сгорания, и насосная камера превращаются в ад на земле. Но уже почти двенадцать часов Шестиствольник не стрелял. Все это время между двойными стенками обеих камер циркулировала охлаждающая жидкость. Сейчас температура там вполне сносная. А от всех остатков горючих и токсичных веществ камеры очищают, наполняя их старым добрым атмосферным воздухом.

Иными словами, можно просто открыть люк, нырнуть в камеру сгорания или в насосную камеру, закрыть за собой дверь — и спокойно там сидеть. Если станет душновато, приоткрыть люк и впустить свежий воздух. На худой конец, у них есть респираторы с воздушными баллонами.

Так что после долгих обсуждений, проговорив самые разные возможные сценарии, сошлись на том, что Жюлю имеет смысл вылезти наружу и осмотреться. Однако в виде предосторожности Т. Р. и Саския спустятся на Минус Шестой и займут позицию возле открытого люка. В камеру сгорания они заранее отнесли запасы: воду, еду, свечи, респираторы и ведерко, куда можно пописать. Выше, на Минус Четвертом, такой же схрон устроили в насосной камере. Возле нее дежурил Конор. Решили, что, поднимаясь наверх, Жюль захватит с собой пластиковую бутыль с водой. Если заметит что-то нехорошее — просто бросит ее вниз. Несколько секунд спустя она ударится об пол на Нулевом уровне и разлетится: такой сигнал не пропустишь! Т. Р. и Саския немедленно укроются в камере сгорания. Конор подождет, пока спустится Жюль, а потом они вместе спрячутся в насосной камере.

Все это обсуждение и подготовка тянулись так долго, что, кажется, никого особенно и не взволновало, когда минут через десять после того, как Жюль начал свое восхождение, сверху прилетела бутылка воды и, ударившись о решетку, взорвалась.

Ближе к Центральному дорога стала получше, хоть до хорошей ей было далеко. Над самим Центральным с гудением вился рой дронов, так что Руфус объехал его по широкой дуге и свернул на пустырь, отделяющий его от Шестиствольника. Именно здесь почти год назад запускал ракеты Клуб ракетного моделирования — перед тем, как Т. Р. выпустил в небеса свой первый снаряд. С тех пор пустырь уже не пустовал: значительная часть его была заполнена разным оборудованием, контейнерами, паллетами с грузом. Стояли они рядами, достаточно широкими, чтобы между рядов мог проехать самосвал или автопогрузчик. Ближе к Шестиствольнику пустырь был затянут сетками — и чтобы ловить в них поддоны, и просто ради тени. Однако небольшой участок рядом с Центральным — тот самый, откуда в прошлом году запускали ракеты, — оставался открытым и незахламленным.

Такая забота о юных ракетостроителях для Руфуса представляла проблему. Все