Ментальная кухня 4 - Максим Злобин

— Не сейчас…

Только что очередным сообщением Стася проинформировала меня о том, что уже половина гостей отозвала свою бронь. А это уже точка невозврата. Корабль превратился в тыкву, гости в крыс, и всё это за неделю до отплытия. Ещё ведь и деньги отдавать! Которых, собственно говоря, нет — ведь именно на предоплату мы начиняли «Ржевский» всякой роскошью и электроникой; в том и была задумка. Да, что-то прилипло с ретрита, что-то с сицилийской авантюры с хлопком, но всё равно.

Даже если отдадим то, что осталось — дебет с кредитом не сойдётся. Те же зарплаты матросам уже скушали очень много.

— Вот как-то так, — обрисовал я Агафонычу картину.

— Эх, как невовремя, — покачал головой Ярышкин, и чтобы подчеркнуть свою озабоченность даже пузырики выключил. — Ещё и Таранов столько денег забрал.

— В каком смысле «забрал»⁈

— В прямом, — ответил Агафоныч. — Попросил выдать ему на какие-то супер-дрожжи. Сказал, что ты в курсе…

— А-а-а-ай, твою мать!

Ну всё! Звиздец! Мы снова нищие! Да что, блин, происходит⁈

— Алло, Сашенька, — как и хотел, я набрал Дадариной. — Здравствуйте! Как у вас дела?

— Василий Ви-и-и-икторович! — голос актрисы был максимально дружелюбен. — Прекрасно! Считаю дни до отплытия, уже жду не дождусь. Знаете, что придумала? Вечер современной поэзии! Пишу, как не в себя! Хотите послушать?

Короче… тут никаких зарытых собак нет. Дадарина благосклонна настолько, насколько это вообще возможно и про то, что на её вечер поэзии никто не придёт явно не в курсе. Чтобы звонок с моей стороны не выглядел слишком странно, я переключился на видеосвязь и показал ей номер-люкс. Агафоныч не будь дураком на это время занырнул под пену.

Дадарина восхитилась, поблагодарила и на этом наш разговор закончился. И тут же:

— Алло, Вась, — очередной звонок от Малыгиной. — Гости отозвали ВСЕ брони.

Мне аж немножко бошку закружило. «Земля из-под ног», — очень образно для такого вот состояния.

— А ты не пыталась узнать почему?

— Конечно, пыталась! Уходят от ответа. Не дерзят, не извиняются, просто потому что «мы так решили».

— Ну охренеть теперь. Так… Мне надо подумать…

Телефон я засунул в карман. Присел на бортик джакузи, пошлёпал рукой по воде, чтобы Его Благородие всплывал обратно, и начал перебирать в голове варианты. Что могло случиться? Козни Сидельцева? Не-е-е-е… Руки коротки у товарища, чтобы на таких людей давить. Да и как это вообще возможно? Какая-то подмосковная гопотень указывает питерским аристократам что им делать и чего не делать.

Чушь.

Так. Что ещё? Кто там у меня во врагах ещё числится? Орлова? Сомнительно. Наш судебный процесс гремел на всю Империю, и все в курсе, что у нас со вдовой тёрки. Так что её слова в мой адрес любой здравомыслящий человек будет делить на два, а то и больше. Волконский? Не враг, но дядька влиятельный и… тоже не при чём. Моя репутация ресторатора — это репутация пляжа, а репутация пляжа — это и его репутация тоже.

Цыгане? Ну да, ну да. Вот кто у нас главные инфлюенсеры всея Руси, ага. Минкульт Пыльников? Может статься так, что действие менталки развеялось, и ублюдок пошёл на принцип, но… во-первых, не производит он впечатление принципиального человека. А во-вторых, шумиха вокруг «Ржевского» не в его интересах. Кто ещё чью репутацию быстрее уронит — это большой-большой вопрос.

М-м-м… да. Дальше начинаются совершенно абсурдные предположения: армянин из «подBEERёзовика», тунисянские ЖКХшники, господин Пескаторе, клан Скаллизи, просветлённая графиня Губарева, ссаженные в Рыбинске матросы, Уга-Буга с Матумбой и ещё тот мужичок, которому я мороженным в нос ткнул. И на этом, пожалуй, всё.

Да, согласен! Список людей, которым я насолил впечатляет. Но почему-то есть уверенность в том, что никто из них не причастен к тому, что происходит прямо сейчас.

— Агафоныч, слышь, — сказал я. — Ты старый и умный, давай соображай.

— Да было бы за что зацепиться, Вась, — Его Благородие налил себе бокальчик игристого и изобразил глубокие раздумья. — Честно говоря, сейчас я могу лишь предложить тебе не паниковать и ждать новостей. Сам понимаешь, что ситуация не могла сложиться само собой. Что-то обязательно всплывёт.

Да понимаю я это. Конечно же понимаю. Вот только мне от того вообще не легче.

Отвлёкся, блин! Ушёл с головой в работу, ага. Что-то какой-то кризис по всем фронтам жахнул; беда не приходит одна.

— Вась, ты тут? — постучался в дверь Кудыбечь. — Мы всё, закончили. Полный комплект.

Кайф. Теперь ещё и кучу только-только набранных людей увольнять придётся. А потом, если всё-таки понадобится, набирать заново с необычайным скрипом. Слушок про неадекватного теплоходо-владельца обязательно поползёт по сарафанке, и вменяемые профессионалы вряд ли захотят иметь со мной дело. А невменяемые и так уже все тут.

— О! — воскликнул Мишаня. — Джакузи! Слушай, а можно я с Настей романтик устрою, пока не отплыли? А то насмотрелся за сегодня. Ну… сам понимаешь.

Пу-пу-пу… проскочила мысль рявкнуть: «делай, что хочешь», но я уже сам себя за неё отругал. Соберись, Вася! Соберись, мать его так! И не смей ни на кого срываться; никто в твоей жопе не виноват. Так же, как и ты сам, но это дело пятое…

— Да без проблем, — ответил я на Мишину просьбу и тут…

Тут где-то вдали послышался звукоряд, который невозможно ни с чем другим перепутать. Именно так издалека слышится кипишь, — сомнений нет, это он, родимый. Возня какая-то, беготня, крики. Ещё через пару секунд за Мишкиным плечом я увидел в конце коридора трёх мужиков в чёрном, а в следующее мгновение:

— Динь-дилинь!

— Алло?

— Вась, — голос у Малыгиной был такой, как будто это она сейчас вместо барона Ярышкина в джакузи с шампанским расслабляется.

Или даже круче! Как будто у неё камень из почек вышел и одновременно с этим последний платёж по ипотеке прошёл.

— Пляши, — на выдохе сказала Стася.

— Что случилось?

— Не знаю, Вась, что это вообще такое было, но после того, как отменилась последняя бронь, мне позвонил какой-то мужик. Не представился, но выкупил весь теплоход.

— Э-э-э…

— Деньги уже на счету.

— Э-э-э…

— А Солнцев оформляет возвраты.

Теперь я запутался окончательно. Пока копался в поисках ответа в прошлом, в игру вступила какая-то новая, доселе