Ментальная кухня 4 - Максим Злобин

неизвестная мне сила. И пускай до сих пор ничего не понятно, что-то мне подсказывает, что вон те пришельцы мне сейчас быстренько всё объяснят. Тем более что один из них уже шурует в нашу сторону.

— Я перезвоню, — сказал я Стасе и сбросил вызов.

— В сторону, — рявкнул мужик на Мишу, вошёл в люкс, смерил меня взглядом, затем раскрыл ксиву и спросил: — Кто здесь главный?

— Вы? — предположил я.

И как оказалось не ошибся…

Глава 12

— На! Теп! Ло! Ходе! Му-у-у-у-зыка играет! А я одна стою на…

Какова была вероятность того, что алгоритм подбора музыки подкинет что-то подобное в плейлист ещё совсем молодого парня? К тому же, не просто парня, а самодержца российского. Однако вот же — подкинула.

Сперва это, а потом ещё через один трек:

— Ах, белый теплоход! Гудка тревожный вальс…

— Да в чём дело-то? — Николай Николаевич снял наушники и тыкнул на кнопку, чтобы остановить беговую дорожку. Утёр полотенцем пот со лба, закинул его на плечо и достал телефон с целью разобраться в чём тут дело.

Но нет. Ничего не сбилось, и ничего не переключилось. «Плейлист составлен в соответствии с вашими вкусовыми предпочтениями». Свои предпочтения Его Величество никогда не афишировал публично, однако… не это. Далеко не это. Без ретро.

— Странно, — пробубнил Николай Николаевич и побрёл в душ.

Нетрудно догадаться, что дело было не в публичном спортклубе. Специально для того, чтобы Величество мог поддерживать себя в хорошей форме не выходя из дома, один из залов его московской резиденции был превращён в маленький дворец спорта. Тренажёры, сауна, тяжёлые железяки и даже специальная стенка для скалолазания.

Пока была такая возможность, Величество упивался своей молодостью и силой. Особенно приятно было выделяться среди прочих обрюзгших стариков-правителей, — имидж державы во многом складывался исходя из этого. И потому-то, возможно, Николай Николаевич сразу же нашёл общий язык с Мак Брайаном. Разница в двенадцать лет была не столь катастрофична, как разница в три, в четыре, а то и в пять десятков лет. Молодому парню было логично поддерживать будущее, а не далёкое заскорузлое прошлое…

Однако не об этом сейчас. Сейчас о теплоходах.

— Ту-у-у-ууу! — Величество аж мыло выронил от неожиданности.

С какого-то чёрта его обычный сигнал оповещения сменился на теплоходный гудок. И вот ведь зараза — сообщения посыпались одно за другим, а разблокировать экран и установить режим «без звука» мокрыми руками не получалось.

— Ту-у-у-у-уууу! Ту-у-у-ууууу! Ту-у-у-у-уууу!

— Ач-чорт!

Справился. И тут же решил отдать свой мобильный на проверку спецам из Канцелярии. А пока что на всякий случай спрятать его в ящик стола; там, где он не сможет ничего подслушать. Мало ли? Технологии не стоят на месте и кибер-фронт не закрывается ни на секунду.

Однако странности на этом не закончились.

После утренней разминки в графике Величества была учёба. Понятное дело, что Император не учился на какую-нибудь профессию и не мечтал стать в будущем зубным техником или автослесарем; у него был свой собственный курс. Основной упор в нём делался на политологию, право и историю. Домашнее обучение, лучшие репетиторы и нацеленность на результат — принимать у Величества экзамены, оценивать его и ругать за двойки никто не собирался.

Так вот. Сегодня для обучения Императора в резиденцию приехал Эммануил Петрович — седой старенький профессор, академик наук и глава целой кучи исторических обществ. Вот только повёл он себя точь-в-точь так же, как неисправный телефон Николая Николаевича.

Ни с того ни с сего речь зашла о подписании атлантической хартии, которая состоялась на борту военного корабля «Prince of Wales». Сперва. Потом безо всякой логики Эммануил Петрович переключился на рассказ о брюссельском саммите, который из-за народных волнений тоже прошёл на борту корабля. Затем Его Величество прослушал о переговорах между Южным и Северным Йеменом. Где состоялась эта встреча? Ну конечно же!

— … в нейтральных водах, на борту круизного лайнера, — сказал профессор, а затем прокашлялся и задумчиво уставился в потолок, что означало внеплановое отступление от материала. — Вообще, знаете, Ваше Величество, встречи арабских лидеров по сей день крайне часто происходят на яхтах. Меньше риск утечки информации, нейтральная территория, да и неформальная обстановка способствует сближению позиций.

И вот тут у Николая Николаевича впервые возникла мысль о том, что его в чём-то убеждают. Но в чём именно? Кто? И зачем?

Масла в огонь подливало то, что буквально на носу у Величества были трёхсторонние переговоры Москва-Лондон-Мак Брайан. Переговоры секретные и, что называется, без галстуков.

И так уже было сделано слишком много публичных заявлений, а слово всё ж не воробей, и надо бы поосторожней следить за базаром. Несомненно, напряжённость была. Но риторика ещё не сменилась на слишком острую, и пока ещё существовала неиллюзорная возможность замять всю эту историю. Прийти к какому-то соглашению, и потом публично разыграть всё так, чтобы никто не потерял лицо. В этом были заинтересованы примерно… м-м-м… все участники назревающего конфликта.

— Спасибо, Эммануил Петрович, — поблагодарил Величество за урок и вышел прочь из библиотеки.

Уже сейчас он начал крутить в голове слова Мак Брайана о том, что если бы не переговоры он бы с удовольствием посмотрел на Империю с разных уголков и покатался на…

— Как его? — нахмурился Николай Николаевич, прищёлкивая пальцами. — Кажется, «Ржевский»?

Да-да, точно! Именно так! Та смазливая актрисулька, что периодически залезала ирландскому принцу в постель; это именно она рассказала ему про круиз. Как эти разговоры дошли до самого Императора? Легко и просто. В последнее время он проводил очень много времени вместе с Мак Брайаном, и понятное дело, что мужчины общались не только о деле.

Так что Николай Николаевич уже не раз слышал о молодом поварёнке с забавной фамилией, — как её там? — который избрал своим коньком готовить из аномальных продуктов. Сперва ужин у Волконских, после которых князь свёл Императора с Мак Брайаном, а теперь ещё вот — круиз задумал.

И где только продукты берёт? А не натравить ли на сопляка проверку?

— О! — радостно воскликнул родной дядя Императора, когда тот вошёл в гостиную. — Здарова, племяш!

Тоже, кстати, Николай, вот только Павлович. Дядя вот уже как два года сложил с себя полномочия регента и теперь, по собственным словам, «навёрстывал упущенное». А именно — играл в приставку. Несмотря на сорок с небольшим лет, детство в заднице