Охотники за химерами. Путь в легенду - Катерина Мелех

Пометки на полях

Третий глаз – образное обозначение неизвестного по сей день науке органа, отвечающего за чувствительность к энергии магии и пустоты. На самом деле, глазу энергия не доступна. Ее можно учуять, вкусить, услышать или ощутить. Но такие названия, как «второй язык» или «шестой палец» были признаны неблагозвучными.

Трактат Кравани, Великого Древнего «Магия: плоды и корни»

По следам Древних I

Плодоносная эпоха Аноринор

В круглом ученическом кабинете обители знаний, в столбах закатных лучей витала пыль от рассыхающихся талмудов и свитков. Здесь царили прохлада и шум.

– Чего ты тут забыла, драконья личинка? – высокий для своих малых лет и худой, словно источенная древесными жуками жердь, беловолосый мальчишка скрестил на груди загорелые до черноты руки. – Этот кабинет для старших учеников!

– Не твоего скудного ума дело, ты, драный плешивый кошак! – уперев руки в пухлые бока, перетянутые тканью мантии, делающей ее и впрямь похожей на нечто коконообразное, взвизгнула рыжеволосая мелочь.

Лани неодобрительно покосилась на ругающихся Элли и Синью. Ладно Синьягил, мало того, что мальчишка, так еще и трущобный, ему на роду написано быть хамом, но Эллемья! Как она может так позорить собственный род, выражаясь столь неподобающе для дочери старшего Советника Императора? Была бы Лани из благородных, никогда бы себе такого не позволила.

К сожалению, она была всего лишь сиротой из подземелий Аноринора. Даже Синья, сын обедневших ремесленников, был знатней ее по происхождению. Лани фыркнула, поправила перед собой писчие принадлежности – любимые воронье перо и свиток с подписью обожаемого учителя, и отвернулась к окну. Ничего, она еще заставит всех себя уважать!

С высоты десятиуровневой башни столица Аладара была видна, как на ладони. Широкие улицы, вливающиеся в Имперский тракт. Чинно прохаживающиеся пышно разодетые горожане. Всадники-посыльные, грохотом подкованных лошадиных копыт пугающие крупных шакалов, заходящихся хриплым лаем. Вздымающиеся ввысь стволы исполинских древ, у корней украшенные разноцветными флажками и факелами с алхимическим огнем всех цветов радуги в честь наступающего праздника летнего Солнцеворота. Купол императорского дворца, сверкающий черным стеклом на солнце, и парящие над ним драконы.

Стук распахиваемой двери и знакомая твердая поступь заставили сердце Лани пропустить удар и понестись дальше вскачь с какими-то перебоями.

– Мирного времени, адепты! – вошедший пустотник в пурпурной мантии обвел учеников мягким взглядом карих глаз и тепло улыбнулся.

– Мирного времени, магистр Кравани! – хором со всеми поздоровалась Лани, завороженно наблюдая, как в темных, почти черных волосах магистра запутался солнечный лучик, выбивая на гладких локонах бронзовую искру.

Кравани был тем, кто вытащил ее из Катакомб. Единственным, разглядевшим в грязной оборванке «потенциал великого мага». Она не совсем понимала, что это значит, но звучало весомо. Ей нравилось.

– Магистр Кравани, а Синья меня обижает, называет драконьей личинкой! – руша волшебство момента, подскочила со своего места Элли.

– Вот ведь гадюка подколодная, что, по-мужски, только, между нами, разобраться слабо? – зло сверкнул небесно-синими глазами Синья.

– Ты слепой? Я девушка! – гневно встряхнулась девчонка.

– Зато не глухой! Из тебя такая же девушка, как из змеи дракон! Девушки не ругаются, как портовые грузчики! – на щеках мальца проступил лихорадочный румянец.

– А мужчины не обижают младших! Тогда из тебя такой же мужик, как из кота лигр! – в глазах цвета весенней зелени засверкали слезы, но голос не дрогнул.

– Тебе нужны доказательства, что я мужик? – грозно прищурился Синья, кидая на глаза белую челку.

– А тебе, что я девушка? – процедила Элли, откидывая рыжую гладкую прядь за спину.

О, Создатель! Лани закатила глаза, пожалев, что индивидуальные уроки с магистрами начинаются лишь с пятнадцати лет. Еще пару лет в этом зверинце она не вынесет.

– Адепт Синьягил, адептка Эллемья! – не выдержал, наконец, магистр, не став дожидаться дальнейших «доказательств». После изученного месяц назад строения человеческого тела окончиться скандал мог форменным непотребством.

Дети фыркнули и, сложив руки на груди, демонстративно отвернулись друг от друга, тяжко сопя. Магистр суеверно сотворил охранный символ.

– И это – будущие первые лица Империи! Видит Создатель, мы это обсуждали неделю назад, – по-стариковски заворчал Кравани. – Элли, девочка моя, если бы ты не тратила время на не делающие тебе чести перепалки, а посвятила его учебе, то знала бы, что драконы вылупляются из яиц, а не из личинок. Следовательно, обижаться на такое прозвище, по меньшей мере, глупо. Синья, мальчик, если ты считаешь, что Элли еще слишком мала, чтобы постигать магию наравне с тобой, так докажи это не словом, а делом. Пока же я вижу лишь весьма сомнительные познания в зоологии.

Лани прикусила губу, сдерживая оскал. Магистр указал на несостоятельность сразу обоих. Он вздохнул и, встряхнувшись, улыбнулся своей первой ученице.

– Ну а ты, звездочка наша, чем меня порадуешь?

Сердце скакнуло к горлу и тут же ухнуло в пятки. Постаравшись скрыть брошенными на лицо смоляными кудрями предательски заалевшие щеки, Лани поднялась из-за стола и молча протянула учителю исписанные острым мелким подчерком листы. Магистр бегло пробежал их глазами, и кустистые брови его удивленно ползли вверх. Лани продолжала краснеть.

Над этой работой она просидела три бессонные ночи, лишь бы поразить учителя. Она себе не простит, если своей лучшей ученицей он назовет кого-то другого.

– Накиланэ, объясни, пожалуйста, старику, что это такое? – в карем взоре кроме доброжелательного любопытства сквозило еще что-то… недоброжелательное.

Девочка тут же побледнела. Магистр недоволен ей? Элли и Синья одинаково недоверчиво на нее уставились.

– Ри-ритуал, – заикаясь, пробормотала Лани.

– Что? – тихий вопрос заставил против воли втянуть голову в плечи.

Она еще помнила тот единственный раз, когда учитель вышел из себя. В прямом смысле этого слова, пустота из резерва девятого уровня выплеснулась в магическое поле, ударив по ауре. Лани, воспринимающей энергию через запахи, показалось, что через нее прошла зимняя вьюга – чистая,