Целительница из другого мира - Ли Ан

могли, с теми знаниями, что у них были. Но мир не стоит на месте. Мы узнаем новое, понимаем болезни лучше. И если есть способ спасти жизнь — разве не грех им не воспользоваться?

Я пригласила Ванечку с отцом. Пятилетний мальчуган смущенно жался к родителю, но когда отец подтолкнул его вперед, храбро вышел на середину помоста. На нем была новая рубашка — видно, специально для такого случая купили. Белокурые волосы аккуратно расчесаны, щеки румяные от здоровья. Трудно было поверить, что год назад этот крепыш умирал.

— Вот Ваня. Год назад он умирал от дифтерии, — я положила руку на плечо мальчика, и он доверчиво прижался ко мне. — Горло перекрыло пленками, он задыхался. Кожа синела, глаза закатывались. Мастер Григорий — что бы вы делали?

Старик нахмурился, явно не ожидая прямого вопроса:

— Кровопускание для выведения ядов, горячие компрессы на горло, молитвы святому Власию — покровителю горла…

— И ребенок бы умер от удушья за два часа, — я сказала это спокойно, но в толпе прошел ропот. — Мы сделали трахеостомию — маленький разрез на шее, чтобы воздух шел в легкие напрямую, минуя перекрытое горло. Покажешь шрам, Ваня?

Мальчик важно задрал подбородок, демонстрируя тонкий белый шрам на шее — не больше двух сантиметров, аккуратный, почти незаметный.

— Неделя лечения, и он полностью здоров. Бегает, играет, дышит нормально. Федор, расскажите людям.

Отец Вани, купец Федор, вышел вперед:

— Господа, я видел, как мой сын синел и умирал. Никакие молитвы не помогали. Госпожа Элиана спасла его. Да, она разрезала горло — но он ЖИВОЙ! Вот он, стоит передо мной!

Потом я пригласила Степана-мельника. Он вышел уверенной походкой — крепкий мужик лет сорока пяти, с мощными плечами и мозолистыми руками. Мучная пыль, въевшаяся в кожу за годы работы, придавала ему какой-то призрачный вид. Но глаза смотрели весело и благодарно.

— У Степана были камни в почках. Боль такая, что хоть на стену лезь. Помните, Степан?

— Как забудешь такое, — мельник покачал головой. — Скручивало так, что на четвереньках ползал. Орал как резаный, соседи сбегались.

— Традиционное лечение? — я повернулась к Григорию.

— Травы, выводящие камни — хвощ полевой, спорыш, брусничный лист. Горячие ванны для расслабления… — начал старик, но я перебила:

— Степан, сколько лет вы так лечились?

— Пять лет мучился, госпожа Элиана. Каждый месяц приступы, работать не мог. Мельницу чуть не потерял — кто ж доверит зерно человеку, который в любой момент может от боли сознание потерять?

— Мы провели операцию. Да, разрезали кожу, извлекли камни. Покажите их, Степан.

Мельник достал кожаный мешочек, развязал тесемки и высыпал на ладонь несколько камешков. Толпа ахнула — камни были размером с фасоль, неровные, с острыми краями. Неудивительно, что они причиняли такую боль.

— Вот они, мои мучители. После операции — ни одного приступа за год. Работаю как молодой!

Но самый сильный эффект произвела Татьяна с годовалым малышом.

— Татьяна могла умереть в родах. Ребенок шел неправильно, застрял. Обычно это смертный приговор и матери, и младенцу. Мы сделали кесарево сечение. Да, разрезали живот. Но посмотрите — вот она, живая и здоровая. И сын ее — крепкий карапуз.

— Это противоестественно! — взвизгнул отец Серафим. — Бог определил женщине рожать в муках!

— А также жить и растить детей, — парировала я. — Что важнее — догма или жизнь?

* * *

Кульминация наступила неожиданно. Из толпы вытолкнули мужчину с окровавленной повязкой на руке — молодого плотника, судя по стружкам в волосах и пятнам смолы на одежде. Лицо было серым от боли, на лбу блестел пот.

— Вот! — закричал кто-то. — Топором руку порубил час назад! Пусть оба лечат, посмотрим, кто лучше!

Григорий подскочил первым, его глаза загорелись азартом:

— Надо немедленно пускать кровь, чтобы яд раны не пошел по телу! И прижечь раскаленным железом, чтобы запечатать рану и изгнать скверну!

— Стойте! — я преградила ему путь, встав между стариком и раненым. — Дайте осмотреть рану.

Осторожно сняла грязную повязку — кусок старой рубахи, пропитанный кровью и, судя по запаху, смоченный в каком-то травяном отваре. Рана оказалась рваной, сантиметров семь длиной, с неровными краями. В глубине виднелась пульсирующая артерия — слава богу, не задета, иначе кровь била бы фонтаном. Вокруг раны уже начинал формироваться отек, кожа покраснела.

— Рану нужно промыть, обеззаразить и зашить. Никакого прижигания — вы только усилите повреждение тканей. Маэль, спирт и инструменты!

Работала я на виду у всех. Сначала дала плотнику глоток настойки мака — для обезболивания. Потом тщательно промыла рану кипяченой водой — грязная жидкость стекала в подставленный таз, и все видели, сколько мусора было в ране. Обработала спиртовой настойкой трав (мужик взвыл сквозь зубы, но терпел, вцепившись свободной рукой в край стола).

Наложила семь аккуратных швов, комментируя каждое движение:

— Смотрите — игла проходит только через кожу, не задевая мышцы. Узлы — с одной стороны, чтобы не мешали заживлению. Расстояние между швами — одинаковое, чтобы рана срасталась ровно.

— Через неделю снимем швы, останется тонкий шрам. Рука будет работать как прежде.

— А я говорю — прижигание надежнее! — упорствовал Григорий.

И тут произошло то, что переломило ход диспута. Доброволец, которому Григорий пускал кровь в начале, покачнулся и рухнул.

— Что с ним⁈ — закричали из толпы.

Я бросилась к упавшему. Пульс нитевидный, кожа холодная, дыхание поверхностное.

— Шок от кровопотери! У него и так было малокровие, а вы еще кровь выпустили! Маэль, носилки! Поднять ноги выше головы! Теплые одеяла!

Работали быстро, слаженно. Влили теплый травяной отвар с медом, растерли конечности, восстанавливая кровообращение. Через десять минут мужчина открыл глаза.

— Что… что случилось?

— Вы потеряли сознание от потери крови. Еще немного, и было бы поздно.

Толпа гудела как растревоженный улей. Григорий пытался оправдываться:

— Это… это случайность! Просто слабый организм!

— Любой организм ослабнет, если выпустить пол-литра крови! — отрезала я. — Господа, вы все видели. Традиционное лечение чуть не убило человека. Мы его спасли. Делайте выводы.

* * *

Воевода поднялся с места:

— Граждане! Вы видели обе стороны в деле. Время принимать решение. Кто за то, чтобы новая медицинская школа продолжала работу?

Лес рук. Подавляющее большинство.

— Кто против?

Несколько десятков рук, в основном пожилые люди.

— Решение принято. Медицинская академия продолжает работу с полной