Воронцов. Перезагрузка. Книга 5 - Ник Тарасов

Ричард очень заинтересовался этим моментом про салициловую кислоту и отвар из коры ивы и попросил, чтобы при возможности всё наглядно показать. Его глаза горели тем особым огнем, который бывает у настоящих ученых, когда они натыкаются на что-то новое и интересное.

Я же пообещал, что обязательно покажу, как готовить отвар из ивовой коры, когда возникнет такая нужда.

Глава 11

На следующий день Ричард предоставил мне список. Достаточно внушительный. Мы расположились во дворе, под яблоней.

Я внимательно посмотрел на протянутый им лист, а там… Само собой разумеющееся — всё было написано на английском. Мелкие, аккуратные буквы складывались в слова, которые я мог разобрать лишь частично. Мой английский, выученный в школе и институте будущего, был не настолько хорош, чтобы свободно читать рукописный текст, особенно с медицинскими терминами.

Я приподнял бровь, глядя на Ричарда:

— Мне переписывать придётся, — сказал я с легким укором в голосе.

Тот смущённо развёл руками:

— Егор Андреевич, ну, если некоторые слова я уже начал учить, то с письменностью, сами понимаете… — он снова развёл руками, виновато улыбаясь.

— Да шучу я, шучу, — успокоил я его, видя его замешательство.

Ричард заметно расслабился и придвинулся ближе. Почерк у него был, надо признать, достаточно каллиграфичный — что никак не сочеталось в моем понимании о почерке врачей.

В списке было десятка три пунктов разных. Некоторые слова я узнавал сразу — скальпель, зажимы, какие-то клещи… Были и названия, которые я видел впервые. Медицинская пила, например — что это вообще такое и зачем она нужна? Представился жуткий образ пилы для ампутаций, и я невольно поморщился.

— Это всё медицинские инструменты? — спросил я, указывая на первую часть списка.

— Да, — кивнул Ричард. — Самые необходимые. Хороший врач должен иметь хорошие инструменты.

Я всмотрелся в список внимательнее, различая знакомые слова: «scalpel» — скальпель, «forceps» — щипцы или зажимы, «bone saw» — костная пила (вот оно что!), «lancet» — ланцет, «cautery iron» — прижигатель, «curved needles» — изогнутые иглы, «amputation knife» — ампутационный нож, «trephine» — трепан для сверления отверстий в черепе… М-да, набор, прямо скажем, не для слабонервных.

Помимо этого, отдельно были выписаны разные мази и травы. Я разобрал названия некоторых компонентов: «calendula extract» — настой календулы, «honey» — мёд, «beeswax» — пчелиный воск, «comfrey» — окопник, «plantain» — подорожник, «lard» — свиное сало, «willow bark» — ивовая кора, «valerian root» — корень валерианы, «chamomile» — ромашка, «mint» — мята, «sage» — шалфей, «thyme» — тимьян, «St. John’s wort» — зверобой, «yarrow» — тысячелистник… Некоторые названия я видел впервые и не мог перевести.

Ознакомившись со списком, я достал бумагу, которую ещё когда-то, давным-давно привёз мне Фома, и прям тут, под яблоней, сел и стал переводить. Попросил Ричарда остаться, потому что моих знаний английского языка не хватало, чтобы всё перевести дословно и как нужно.

— Вот здесь, — тыкал я пальцем в непонятные слова, — что это значит? И вот это?

Ричард терпеливо объяснял, иногда рисуя на полях инструменты, чтобы мне было понятнее.

С горем пополам весь список был переведён на русский. Я его записал, а потом, шлёпнув себя по лбу, понял, что мой русский язык в плане написания отличается от современного. Ведь я писал с учетом орфографии двадцать первого века, без всяких «ятей» и «еров», которыми пестрил язык начала девятнадцатого.

— Вот незадача, — пробормотал я. — Так не пойдет.

— Что-то не так? — спросил Ричард, заметив мое замешательство.

— Да так, мелочи, — отмахнулся я, не желая вдаваться в объяснения о тонкостях русской орфографии разных эпох.

Я позвал Фому, который крутился неподалеку.

Выдал ему чистый лист бумаги, перо и стал сам надиктовывать, а он — записывать. Фома старательно выводил буквы, высунув от усердия кончик языка. В его исполнении текст выглядел аутентично — с теми самыми «ятями» и «ерами», которые я сам не мог воспроизвести достоверно.

А уже на следующий день к обеду как раз приехал Игорь Савельевич. Его телеги показались на дороге, ведущей к деревне, ещё издалека. Я как раз стоял на крыльце своего дома, разговаривая с Ричардом, когда увидел приближающийся караван.

— А вот и наш купец пожаловал, — сказал я, прищурившись. — Вовремя. Как раз и список ему передадим.

Телеги, запряженные крепкими лошадьми, остановились у ангара. Игорь Савельевич, в добротном кафтане и высоких сапогах, слез с передней телеги и, увидев меня, расплылся в широкой улыбке, подошел ко мне.

— Егор Андреевич! Рад видеть в добром здравии! — прогудел он, протягивая руку для рукопожатия.

— И тебе не хворать, Игорь Савельевич, — ответил я, пожимая протянутую руку.

Он как обычно, привез зерно, муку, мёда бочонок. Возницы уже начали разгружать телеги, вынося мешки и бочки.

— А это что у тебя? — спросил я, заметив какие-то небольшие мешочки, перевязанные бечевой.

Игорь Савельевич хитро улыбнулся и указал на них:

— Два пуда сахара, — сказал он с гордостью. — Вы когда-то оговорились, что не хватает сладкого, а вот я нашёл. Не без труда, скажу вам, и не дешево, но для вас расстарался.

Я обрадовался сахару — на него у меня были отдельные планы.

— Спасибо, уважил, — искренне поблагодарил я купца. — Как раз то, что нужно.

Ричард с интересом наблюдал за разгрузкой, особенно его внимание привлек сахар.

— Sugar? — спросил он, указывая на мешки. — It must be very expensive here.

— Да, сахар, — кивнул я. — И да, дорогой, но для задуманного без него никак.

Купец с любопытством посмотрел на Ричарда.

— А это кто же будет? — спросил он, разглядывая необычную для здешних мест одежду англичанина.

— Ричард Брэмли, гость из Англии, — представил я. — Ученый человек, врач.

— Англичанин? — удивился Игорь Савельевич. — Надо же… — Он поклонился Ричарду с преувеличенной церемонностью. — Рад приветствовать заморского гостя на нашей земле!

Ричард, хоть и не понял всех слов, смысл уловил и вежливо кивнул в ответ.

Когда всё разгрузили, стали загружать доски. Пока грузились, мы с Игорем Савельевичем отошли в сторонку для разговора.

Купец, как всегда, со мной рассчитался — протянув кожаный мешочек с деньгами. Я пересчитал — всё