Помещик 2 - Михаил Шерр

Глядя на немалые литры молока, внезапно появившиеся в моем хлеву, я подумал, что неплохо бы обзавестись сепаратором. Но это устройство еще не изобретено.

«Александр Георгиевич, а почему бы вам его не изобрести? — внезапно подумал я. — Как он устроен и работает вы знаете. Вполне пойдет ручной вариант. И по свежим следам на него можно будет оформить привилегию».

Эта мысль так потрясла меня, что я тут же направился к Степаниде и целых два часа объяснял её сыну кузнецу что и как делать.

У Василия очень хорошо работает голова и золотые руки. Он одинаково блестяще работает и с железом и с деревом. Поэтому я уверен, что сепаратор будет сделан. А какой будет первый экземпляр, деревянный, полностью железный или какой0то смешанный роли не играет.

Любые документы для получения привилегии составляются одинаково вернувшись в усадьбу, я быстро нарисовал все необходимы чертежи и по имеющемуся шаблону написал всё необходимое.

Завтра я отправлю пакет в Петербург на имя чиновника, занимавшегося моим беконным делом.

Мой расчет очень прост. В прилагаемом письме я напомнил ему кто я такой и любезно прошу его помочь мне и в этом деле.

А вдруг это сработает и у меня будет десятилетняя привилегия на ручные сепараторы. Они вполне могут оказаться востребованы.

ПОпытка не пытка и завтра я отправлю письмо в Калугу для пересылки адресату в Петербурге.

Ночью мне не спалось, в голову лезли всякие мысли. Чтобы выполнить все свои хотелки мне требуется в течении года заработать, занять, добыть каким-то законным способом огромные деньги.

Что-то незаконное или скажем так аморальное я для себя отвергал. В православных храмах я бывал дважды в год, на Пасху и Рождество, но вот что Бог есть я свято верил и не хотел вечно гореть в аду.

А как законно и не аморально заработать такую кучу денег я не знал. Хотя конечно вполне возможно что мои отношения с Анной получат такое развитие, что я смогу воспользоваться её помощью, но этот вариант был сразу же отвергнут.

Под утро я принял единственно правильное решение. Надо работать, работать и работать. А ближе к Рождеству будет видно.

После этого мои мозги как по команде переключились и я вдруг подумал:

«А правильно ли я оцениваю ситуацию? История с Софьей Павловной конечно чистая случайность. А всё остальное? В какой момент генерал Чернов узнал о моем родстве с поручиком Нестеровым? Чем все таки интересен мой брат для этого паши? Может дело не только в важной секретной европейской миссии генерала? Ведь по большому счету это мои домыслы, что он уехал именно с этой целью. Возможно всё достаточно прозаичнее. И например, дело еще и непосредственно в моем брате?»

В итоге я поспал всего три часа и встал позже обычного с головной болью и в отвратительном настроении.

Отправив письмо в Калугу, я направил свои стопы в коровник. Наши новоселы несколько дней должны стоять в хлеву. Животные должны привыкнуть к новому дому. И если через три-четыре дня все будет нормально, начнем их выгонять на пастбище.

Поход в коровник ожидаемо поднял мне настроение и вылечил мою головную боль.

Я очень довольный увиденным вернулся в дом и позвал пелагею.

— Пелагея, голубушка, скажи-ка а батюшка проставлялся мужикам после уборочной?

— А как же, каждый год пока в силе был. Это потом когда они болеть начали и управляющий силу взял это забылось.

— А почему я не помню?

— Да где ж вам помнить. Матушка ваша это очень не любила, баловством и заигрыванием с мужиками называла. Вот она вас и не пустала.

Я первый раз услышал что-то реально критическое в адрес моих родителей от Пелагеи и решил этим воспользоваться.

— Вот как-то получилось, — решил я схитрить, — что-то ни родителей, ни мужиков с бабами я особо не знал. Скажи честно, матушка мужиков с бабами особо не любила и брезговала. У меня осталось именно такое воспоминание.

Пелагею мои слова повергли в панику. У неё задрожали руки и задергались губы, а по лицу и шеи пошли красные пятна. Думаю говорить что-то критическое в адрес своих хозяев она просто не умела, да и сейчас не умеет.

Немного успокоившись, Пелагея все таки ответила на мой вопрос слегка дрожащим очень тихим голосом.

— Да, барин, ваша матушка, мужиков и баб не любила и всегда высказывала свое недовольства когда вы играли с деревенскими и тут же запрещала.

— Тогда понятно почему я праздники урожая в имении не помню.

— Что вы сказали? — изумилась Пелагея.

— Праздник урожая, — повторил я. — А сколько батюшка ставил мужикам?

— Обычно две четверти и немного угощения. Этого добра деревенские много сами приносили. И гуляли как положено, только раньше. На Покров первый раз. Обычно на осенины какие-нибудь. При управляющем гуляний у нас в деревне не было.

Услышав опять про самоуправство подлеца управляющего, я не удивился, а только подумал — сколько раз еще придется столкнуться с его деятельностью.

— А так гуляем, — Пелагея всплеснула руками и закатила глаза, — как положено: на Святки, Масленицу, на Пасху, Радоницу и конечно на Троицу. В Сосновке своих гуляний обычно не бывает, на святки только. А так всегда всей деревней ходят в Торопово, там и ярмарки устраиваются и коробейники с Калуги приезжают, а некоторые даже приходят. Гулянки ведь большие бывают, не только наши туда приходят. А потом только молодежь собирается на осенины.

— Я уже и подзабыл деревенские праздники, — осторожно и неуверенно сказал я.

Тема эта одна из самых скользких. В любом случае странно, что молодой барин совершенно не знает как проходили праздники в имении. А воспоминаний Сашеньки по этому поводу совершенно нет, кроме Святок. Да более поздних в Москве, когда учился в университете.

— А вам, барин, и помнить нечего. Матушка ваша почему-то всегда уезжала куда-нибудь с вами: в Калугу м или Москву. Не хотела чтобы вы выросли таким же как братья.

— Ты знаешь Пелагея у меня очень мало детских воспоминаний, — начал я импровизировать, вытаскивая из памяти какие-то обрывки воспоминаний Сашеньки. — Все какое-то серое, унылое и одинаковое. Только одно светлое пятно — брат Василий.

— Так оно и не удивительно. Ваша матушка решила что вы здоровьем слабы и военная карьера не для вас. Оберегала от всего, гуляли только