Тень Долгой зимы - Игорь Семенов

— Дед с бабушкой тоже померли… Брат старший в армии — и никто теперь ничего про него не знает. Муж старшей сестры в прошлую зиму тоже от воспаления… А остальные… Кто в городе жил — те живы. А кто в деревне — про тех и не знаю ничего…

— А как Ленка твоя?

— Ленка? — вспомнив свою «любимую-ненагладную», ехидно усмехнулся Михаил. — Свинтила она к Лехе-бандиту. Ну да и хрен с ней!

— Это к Рогову что ли? — вспомнив про бывшего одноклассника, удивилась Вика.

— К нему самому… Еще осенью 67-ого, как только власть рухнула.

— Сука, — добавив еще парочку непечатных фраз, произнесла девушка. — Один, значит, теперь живешь?

— Ну как один? — пожал плечами Михаил. — С родителями…

— Я тоже, — тихо ответила Вика. — Хотя вон «сватались»… некоторые.

Ну да, было и такое… Хотя «сватовством» назвать это было сложно. Фактически ей просто сказали, что она, мол, очень нравится «одному человеку». И если хочет жить хорошо и ни в чем себе не отказывать — он всегда будет «рад видеть» ее. Ну а если нет — сдохнет никому не нужной в подворотне. Сказать, что это было для девушки шоком — это значило бы не сказать ничего! Почти два месяца после этого Вика боялась даже лишний раз из дома высунуться, но… Вопреки опасениям, никто ее не выслеживал, ничего не было. Похоже «один человек» нашел себе другую подстилку, кто с радостью прыгнула к нему… Так что в конечном счете Вика успокоилась. Особенно после того, как батя где-то раздобыл ей трофейный «Вальтер», с которым она теперь ни расставалась никогда…

На миг девушке вдруг захотелось признаться Михаилу в своих чувствах… В том, что с самого седьмого класса любит его… Но она вновь одернула себя. Как и одергивала себя в школе. Как и тогда, на выпускном. Когда они вместе встретили рассвет… И пусть сейчас она не лезла бы ни в чьи отношения — они разрушились и без того, но… Вика побоялась. А если Михаил решит, что она навязывается к нему?

Нет… Не место и не время. Хотя, не будь сейчас Долгой зимы, она бы не сомневалась. Наверное, предложила бы как-нибудь встретиться, погулять — предрассудки на счет того, что «девушка не должна первой», ей были всегда чужды. Но сейчас не те обстоятельства. Да и… Какая вообще может быть любовь на осколках мира? В мире, где для каждого из них новый день может стать последним. Как жить дальше? Ради чего? Все давно утратило свой смысл и обесценилось… Осталось лишь одно — упрямство. То единственное, что мешало сложить лапки и сдаться… И все же… Будь прокляты уроды-американцы, что устроили Долгую зиму! И будь прокляты придурки из Политбюро, что устроили дележ власти в такое и без того непростое время!

— Давай, может быть, встретимся… как-нибудь? — внезапно смутившись, спросил Михаил.

Ни с того, ни с его, ему вдруг вспомнился как-то раз увиденный сон — и в том сне они были вместе, мужем и женой. А еще… Там была жива их страна! Там он даже встречался с Генеральным секретарем! Только почему-то им был не Брежнев, а какой-то, как его… кажется, Пантелеймон Пономаренко. Надо же, что только может мозг выдумать! Даже и не слыхал никогда про такого человека… А тут настолько реалистично приснилось, что прямо словно вживую увидал!

— Встретимся? — на миг во взгляде Вики мелькнуло удивление. — Д-давай… Только когда?

— А хоть завтра? — предложил Михаил.

— Хорошо! — чуть улыбнулась в ответ девушка.

Эх, почему все же у них все не как в том сне?

Глава 9

«Иранская ССР»

И все же всех ранее предпринятых мер было мало для того, чтобы нормально пережить Долгую зиму. Даже по предварительным подсчетам получалось, что имеющихся запасов и ожидаемого урожая 1967 года будет недостаточно. А, значит, население Советского Союза окажется на грани выживания. Частично ситуацию облегчит массовый вылов рыбы и добыча морепродуктов. Но этого все равно было мало… Особенно с учетом того, что и еще несколько последующих лет высоких урожаев ждать не стоит, а запасы в этом случае закончатся уже в эту зиму и восполнить их будет неоткуда. И чего ждать дальше? Массового голода? Увы, получалось именно так… Это стало одной стороной вопроса…

Другая же сторона вопроса… К весне 1967 года в шахском Иране сложилась критическая ситуация. Землетрясения августа 1966 года привели к масштабным разрушениям — можно считать, что половина страны лежала в руинах. На это наложились разруха в европейских странах, разрыв экономических связей, упадок собственной экономики республики и резкий рост религиозного фанатизма среди широких масс населения. Ситуация накалилось настолько, что в любой момент мог произойти социальный взрыв, власть практически лишилась контроля над происходящим на окраинах страны. В этой ситуации для многих людей, включая чиновников из высшего руководства страны, присоединение к Советскому Союзу виделось единственным вариантом спасения… И эти взгляды разделялись большей частью городского населения Ирана.

Таким образом, обе стороны преследовали свои цели, но при этом были заинтересованы в одном и том же. В том, чтобы стать единым государством. Так что начавшиеся еще в феврале 1967 года фактически касались лишь условий вхождения Ирана в состав СССР. Иранское правительство выступало за создание особой (читай — капиталистической) экономической зоны на территории республике с сохранением за прежними владельцами права собственности на средства производства в промышленности и сельском хозяйстве. Советский Союз — за единую социалистическую экономику. Уступать поначалу не хотел никто — и во многом именно этот вопрос тормозил ход переговоров.

Одновременно с тем решением советского правительства был начат процесс выдвижения регулярных частей Советской армии к границе с СССР — как для организации логистики (на тот момент единой железнодорожной сети Ирана и СССР не было), подготовки мест для размещения эвакуированных из северных областей Советского Союза и помощи в организации сельскохозяйственного производства, так и для оказания давления на иранские власти. И последнее соображение полностью оправдало себя.

3 апреля 1967 года наконец-то было подписано соглашение о вхождении республики в состав СССР — поставленные советским правительством условия были, пусть и с небольшими оговорками, приняты. И едва стало об этом известно, как в тот же день передовые части Советской армии перешли через границу.

События последующих дней показали, что к тому моменту иранские власти практически утратили контроль над ситуацией в стране. Точнее, прядок более-менее поддерживался лишь в города