Павшая луна: комплект из 2 книг - Джим Чайковски

Фрелль подозрительно прищурился:

– Это похоже на стрелу для ваших трубок. На него напала одна из ваших сестер?

И Сёкл, и Касста были явно ошеломлены этим предположением.

– Тогда кто? – нажал на них Фрелль.

Касста отбросила колючку с перьями в сторону.

– По выделке такие шипы отличаются от наших, но тоже хорошо известны. Это дело рук Братства Асгии.

Фреллю было знакомо и название этого братства, и его связь с архипелагом Рис.

Братство было темным зеркалом рисийского сестринства. Их группа откололась давным-давно, еще до того, как на Архипелаге установился матриархат. Хотя раскол был вызван не столько гендерным вопросом, сколько жизненной философией.

Оба сообщества продавали свои таланты, но рисийки усмиряли свой выбор обдуманностью и чувством справедливости. Братьев же в этом плане абсолютно ничего не сдерживало. Движимые исключительно корыстными интересами, брутальные и жестокие, они вызывали такой же страх и были столь же эффективны, как и две женщины, стоящие сейчас перед ним.

– Видно, кто-то заплатил им, чтобы они похитили Канте, – произнес Фрелль. – Только вот кто?

Тихан нахмурился, явно разочарованный.

– Думаю, ты вполне можешь и сам догадаться… – Он печально покачал головой. – Каким бы предсказуемым он ни был, я думал, что у нас больше времени. Тем не менее этого нельзя допустить. Это ознаменует конец всему.

– Тогда что же нам следует сделать? – спросила Касста.

– Я выбрал Экс’Ор не только из-за роскошных купален. – Тихан повернулся к Сёкл: – К настоящему моменту ты доказала, что искусно владеешь как крылаткой, так и стрелокрылом. Как бы ты отнеслись к более серьезному вызову – тому, что сопряжен со значительным риском?

Глаза Сёкл лишь блеснули, отражая кроваво-красные воды.

– Тогда мы должны поспешить. Вот-вот произойдет столкновение, а я и понятия не имею, чем это закончится – или какие обломки оно после себя оставит.

Глава 87

Райф подергивался и дрожал от пронизывающего до костей холода. В трюме «Пустельги» было темно. Освещала его лишь горстка осветительных горшков, которые давали совсем мало света и лишь углубляли тени – и скрывали монстров внутри.

Повсюду вокруг него хлопали крылья, задевая друг за друга – словно мертвецы потирали свои кожистые руки. Сквозь завывания ветра то и дело прорезались шипение и более резкие вопли. Но хуже всего были вспышки ярких клыков, отражавших свет пламени. Они зловеще мерцали в темноте, ядовитые и смертоносные.

«Бывали у меня кошмары и попроще».

Впрочем, рааш’ке держались в глубине трюма, пока Райф и Грейлин катили бочку навстречу ветру, завывающему в дыре в трюме. Перде следовал за ними, прижимая сломанную руку на перевязи к животу и другой рукой подняв над головой фонарь.

Райф уже искренне жалел, что предложил этот план. Даже Грейлин пробормотал себе под нос:

– Это безумие.

– Я и не хочу сказать, что это не так, – ответил Райф.

– А ты уверен, что правильно все смешал?

– Попробуй – и узнаешь.

Райф опустил взгляд на большой бочонок, окованный железными обручами, из закупоренного отверстия которого торчала пропитанная вораваном скрученная тряпка. Он потратил полколокола на то, чтобы смешать очищенный вораван, полбочонка пушечного пороха и ведро оставшегося у них быстропламени. Это был тот же рецепт, который он использовал для изготовления бомбы, которая выгнала халендийцев из магнетитового убежища в Искаре, только на сей раз в куда большем масштабе.

Наконец они добрались до пробоины в корпусе. Здесь их уже вовсю обдувал ветер, а воздух казался ледяным, даже когда просачивался сквозь теплые шарфы, которыми они прикрыли лица. Толстые перчатки и куртки на меховой подкладке почти не спасали от холода, который пробирал до костей. Райф был готов поклясться, что его глазные яблоки замерзнут в камень, прежде чем они справятся с этой задачей.

Оставив его придерживать бочонок, Грейлин пробрался мимо него к неровной дыре в корпусе и выглянул наружу. Смотрел он туда меньше вдоха, но когда обернулся, лед уже толстой коркой покрыл его шарф, превратив его в твердую маску. Грейлин поспешно отпрянул и выкрикнул Райфу в ухо:

– Дверь прямо под нами!

Тот кивнул, стуча зубами – и не только от холода.

Грейлин подошел к Перде и забрал у него фонарь.

– Дай Даранту знать, что мы готовы, и крикни вниз, когда будут готовы остальные.

Перде скользнул в темноту – его силуэт превратился в чуть более черную тень. Здоровяк подошел к трубе возвещателя и прижался к ней губами. Крикнул в ее раструб, сообщая капитану, что они на месте. Затем вернулся к остальным.

К этому времени Грейлин уже открыл фонарь и прикрыл его пламя от ветра, присев на корточки с подветренной стороны бочонка, прямо рядом с пропитанной горючим скруткой ткани. Райф и Перде присоединились к нему.

– Может, взрыв бомбы вышибет дверь и сам по себе, – предположил Перде.

– Я видел, какая толщина и у медных дверей поменьше, – ответил Райф. – А этот монстр… Это все равно как котенок тыкался бы мордочкой в тележку с молоком, ожидая, что она опрокинется.

– А что, если б это был очень большой и сильный котенок? – возразил Перде. – Или, скажем, очень голодный?

Райф сдался:

– С тобой не поспоришь.

Наконец из трубы возвещателя донесся голос Даранта:

– По моей команде!

Капитан начал обратный отсчет до пяти.

На счет «три» Грейлин поджег тряпочный фитиль, осветив пространство вспышкой пламени. Райф вздрогнул от яркого света.

На счет «два» они покатили бочку к отверстию. Даже Перде старался помочь, подталкивая его ногой, – наверное, демонстрируя, как котенок может опрокинуть тележку с молоком.

Но перед ними стояла совсем другая задача.

Хотя Райф не был силен в обуздывающем напеве, он все-таки заметил вспышки злобного зеленого огня, сжигающего все попытки Никс отпереть медную дверь. Даже при поддержке Шийи и Даала трио всякий раз терпело неудачу и лишь попусту истощало свою энергию.

Так что Райф предложил свой собственный план.

На счете «один» они протолкнули бочонок в пробоину, посмотрели, как он кувыркается в воздухе по направлению к изгибу люка под ними, – а затем резко отпрянули назад.

На счете «ноль» послышался оглушительный взрыв. «Пустельгу» сильно тряхнуло, когда под ними расцвело огненное солнце. Райфа и остальных подбросило над досками настила, и они рухнули вниз. Дыра позади них плюнула сгустком жаркого пламени.

Рааш’ке запаниковали, летая по всему трюму и колотя по их группе крыльями.

Райф прикрыл голову.

«Я постучался в дверь, Никс, – теперь твоя очередь».

* * *

Хотя Никс и была готова к взрыву, грохот и резкая встряска корабля едва не ослабили напев, застрявший в горле, груди и сердце Никс.

Она цеплялась за Шийю, как за бронзовый якорь, и за Даала, как за источник силы. Прежде чем дать сигнал Райфу внизу, они втроем – все стоя на коленях – собрались вокруг золотого костра из обуздывающего напева. Пожарче разожгли его и подбросили сверху еще топлива, пока Никс не смогла увидеть его сияние даже сквозь закрытые веки.

И только тогда она кивнула Даранту.

У них был всего один шанс задействовать силу обуздывающего напева – если от него в этой ситуации вообще был хоть какой-то толк.

До этого их неоднократные попытки добраться до двери были пресечены и заблокированы неестественной изумрудной энергией притаившегося внутри паука. По мере того как разочарование все росло и они уставали, Райф все больше задавался вопросом, не страдает ли точно так же и этот паук, расходуя всю свою энергию на то, чтобы сосредоточиться на двери. Райф предложил сбросить на нее бомбу, которая превратила бы купол в оглушительно гудящий колокол. Для паука там, внизу, этот звук был бы в тысячу раз хуже, чем снаружи, что при удаче могло напугать паука и нарушить его концентрацию достаточно надолго, чтобы они смогли добиться своего.

Никс выпустила свой поток напева, подпитываемый Даалом и сфокусированный через Шийю, и слилась с ним, устремившись за пределы корабля. Когда тот ударился о купол, она оказалась у самой двери. Несмотря на свой вид, медь – равно как и все металлы – представляет собой в основном пустое пространство: всего лишь миллиарды пылинок твердого вещества, каждую из которых окружают вихри