Великая река - Токацин

Тьма сгущается там только тогда, когда я позволяю ей. И если сидеть тихо, то даже зимой услышишь, как поют водопады Истоков. Я хотел в детстве стать жрецом Реки-Праматери и жить у Истоков вечно… переплетать потоки, петь вместе с ними… По весне там белеет вода – лепестки Хумы падают в реку, их столько вокруг, что мерещится, будто началась метель!

Кесса едва успевала изумлённо мигать – и молчала, не смея сказать ни слова.

- Большая пещера, там жил большой род, - покачал головой Речник. – Но летом я на службе, и там живёт только Инмес. Это Квэнгин, крылатый демон с юга, ты наверняка о нём читала. Ойга-Речница встретилась как-то с ними…

Кесса встряхнулась, будто отгоняя наваждение. Она помнила эту историю о чёрных тенях с острейшими когтями. Кесса уже не была малым ребёнком, и всё же ей неделю мерещились Квэнгины, когда она в сумерках пробегала мимо кустов.

- Квэнгин? Демон живёт у тебя в пещере, и ты не боишься?!

- Он тоже относится к роду Кегиных, почему нужно его бояться? – ответил, пожав плечами, Фрисс, и Кесса неуверенно усмехнулась. Она знала – он не шутит.

- Вы поладите быстро, - пообещал он – и тоже не шутил. – Подожди, я вернусь с задания, и мы полетим на север…

Кесса смотрела на него, и тысячи вопросов просились на язык, но она не могла произнести ни слова. «На север…» - повторяла она про себя. «Туда, где даже крылатые тени становятся друзьями и родичами. Туда, где в камне горит огонь, а вода летает. Река моя Праматерь! Что я скажу им всем?!»

Речник Фрисс собирался в поход, его корабль уже ждал его у каменных колец. Он был мыслями далеко от Фейра, и Кесса это видела, и ей было не по себе.

- Ты убьёшь этого мага, да? – еле слышно спросила она. Где-то далеко, на странных землях, куда летают только Речники, жил чародей, враждебный Королю Астанену, и он ещё не знал, что его ждёт. Но Кесса знала…

- Нет. Не за этим меня послали, - взгляд Речника остался светлым и спокойным, словно он собирался не сражаться с чародеями, а рыбачить на причале. – Достаточно будет разговора. Потом загляну в Замок… что тебе привезти?

Кесса растерянно мигнула. «Боги великие! Если бы я собиралась биться с магом… А, куда мне…»

- Или ты хочешь побывать там по пути на Канумяэ? – спросил Фрисс. – Тогда ты сама выберешь, что тебе понравится…

- Не надо привозить, - мотнула головой Кесса и крепко сжала его руку в ладонях. Она была жёсткой, как корабельный борт, потемневшей от ветра и нездешнего солнца.

- Возвращайся живым, Речник Фриссгейн!

Он, склонив голову, погладил её запястья. Траурная раскраска ничуть не истёрлась, её и подновлять не надо было.

- Я был бы рад привезти Йора Скенеса, - тихо сказал Речник. – Привезти его и остальных – живыми… сюда, в Фейр. Это очень скверно, что я тогда оставил их… не уберёг, пока мотался по Старому Городу и пугал крыс. Если что-то в этом мире зависит от меня, больше такого не будет. Там, у истоков Канумяэ, нет враждебных тварей. Там тебя никто не обидит.

Кесса уткнулась макушкой в его грудь и шмыгнула носом. Туман плыл перед глазами, и она сердито замигала, но он не спешил рассеяться.

- Ну-ну, - пробормотал смущённый Речник и вложил что-то маленькое и прохладное в ладонь Кессы. Она мигнула, скосила глаз на свою руку и увидела каменную ракушку. Её ребристый бок блестел перламутром – моллюск давно стал прахом, а мягкий ил – белым камнем, но перламутровый блеск не потускнел ни на каплю.

- Ты… ты видел Старый Город, Речник Фрисс? – ещё раз шмыгнув носом, спросила Кесса. – Весной там прорастает трава? И я увижу его?

- Да ну, - покачал головой Фриссгейн. – Вот уж чего не надо. Там ещё долго не взойдёт трава. Там только развалины и незримый свет, сжигающий кости. И крысы, Вайнег их побери! Ты не бойся, Кесса. Я не повезу тебя в мёртвый город. Нечего там делать, если ты не сармат в чёрной броне.

- А сармат? Он живёт там? Гедимин, повелитель станции «Идис»… и другие, в чёрной броне… и станции, увенчанные огнём… и зелёный свет по воде… Я увижу их? – замирая от волнения, спросила Кесса. Речник вздохнул и потрепал её по волосам.

- Река моя Праматерь! Кто так напугал тебя? Тут ходит слишком много россказней. Половину из них я сам не слышал, а вторая половина… А, Вайнег с ними! Сарматы – могучий, но мирный народ. Они не пойдут к нам на Истоки. И они точно не навредят тебе. Там нет ни одной станции, и в воде нет светящегося яда.

- А Провалы? Есть там Провалы? И хески выходят на берег… огненные, и крылатые, и когтистые, и закованные в броню? – спросила Кесса. Речник покачал головой.

- Нет, Кесса. Там тихое место. Но я всё-таки найду, кто рассказывает всю эту чушь.

По ту сторону дверной завесы послышались тяжёлые шаги, и Речник Айому заглянул в пещеру. Он прижимал к груди половину огромного пирога, а за его спиной толпились, вставая на цыпочки, молодые воины.

- Фрисс! Где ты пропадаешь? – укоризненно поджал губы Айому. – Так и обед пропустить недолго. Мейны зовут тебя на пирог. Откажешься – я съем и твою долю.

- Бездна! – Фрисс усмехнулся. – Так ты, Айому, нескоро сможешь влезть на Дуб. Скайоты не дождутся тебя в гости. Ладно, я иду. Кесса, ты хочешь пирога?

Она замотала головой и отпрянула.

- Нет… Ты иди, Речник Фрисс. Ешь! Тебе надо… ты сражаешься за нас.

Когда закат догорел над стеной Опалённого Леса, берег опустел, и тишина опустилась на Фейр. Речник Фрисс улетал на рассвете, весь вечер его провожали, и прошлогодней кислухи не осталось ни в одной пещере, и даже стражи на скальных тропах дремали, свернувшись прямо на камнях и обняв копья. Кесса тихонько посвистела у пещеры Нелфи – и Сима выскочила, будто давно ждала её.

- Ну что, Кесса? Что? Ты сказала ему? – Сима дрожала от любопытства. – А он что? Он тебя сам научит? А оружие даст?

Кесса покачала головой и судорожно прижала к груди золотистую нитку мраморных бус – подарок Речника.

-