Русский бунт. Кровавый год - Алексей Викторович Вязовский

странно, недостатка в членах экипажа не было. Он комплектовался преимущественно из финнов, погнавшихся за длинным рублем — смертникам-«галерникам» я платил двойной оклад. Почему смертникам? Да потому, что снаряды были начинены напалмовой смесью, защищенной от камеры сгорания высушенным илом. Но сапропель не поможет, если в пороховой погреб галеры попадет хоть одно ядро. Случайная искра — и судно сгорит быстрее маленькой свечки. Люди предупреждены, на галерах одни добровольцы — видимо, деньги, они и в дремучих финских лесах деньги.

Пока уже готовые галеры тренируются в шхерах. Осталось только провести испытания в реальном бою, чтобы понять, у меня на руках появилось чудо-оружие для морских баталий или вытянул пустышку. На ком испытывать? Да, были англичане с миссией флага в Дании. Но пассивные, им явно не до объявления войны. Я делал ставку на французов. Балтика для них знакомый театр военных действий. Если с ними столкнемся, флот обязательно сюда заявится. И каперы. Френчи любят каперство, целый городок в Бретане на этом специализируется — Сен-Мало.

— Ваше Величество! Разрешите обратиться! — окликнул меня незнакомый молодой капитан-лейтенант.

Он зашел в эллинг вслед за мной. Прибыл тоже на шлюпке. Вежливо пропустил мой ялик, пришвартовался, когда я уже заходил в двери. Капитан галеры? Или просто интересуется новыми техниками морского боя?

— Разрешаю! Представьтесь!

— Каплей Ушаков, Федор Федорович! Ой, простите, я по-нашему…

— Я понял. Как служится, капитан-лейтенант? Корабль дали?

— Нет еще, Ваше Величество! По приказу Адмиралтейства скомандирован в Рыбинск для проводки каравана с лесом, годным для строительства кораблей, с нижних волжских губерний до Петербурга. А так хочется с морем не расставаться… Оттого и осмелился обратиться.

— Новыми галерами любуетесь?

— Восхищен! Для Балтики мощнейшее оружие. Кораблям из-за мелей быстро маневрировать не выйдет. Галеры подкрались и — хрясь! Накрыли издали супостата. А что кучно ракеты не ложатся, то для нас не беда, а скорее в радость. Из-за разброса может получиться вражескую колонну накрыть, если сбоку подобраться.

— Продумывали тактику боя с применением ракет?

— Признаться баловался на досуге. Схемы чертил…

— Назначен командиром флотилии ракетных галер! Патент получишь в Адмиралтействе! Только чур свой флаг будешь нести на обычной галере.

Ушаков замер в восторге. Открывал и закрывал рот, не решаясь разразиться потоком благодарностей.

Я хлопнул его по плечу и вышел из эллинга. Ушаков — глыба каких поискать, и не дело такого флотского командира за строевым лесом гонять. Это он удачно в эллинг зашел.

— Теперь домой! — приказал матросам на шлюпке.

Быстрый бросок через Неву, экипаж с шиком подвел катер к причалу.

Легко выпрыгнул из шлюпки и, отмахнувшись от кареты, быстро зашагал пешком к ближайшему входу. Часовые в суконных шлемах встали на караул — Никитин оставил один единственный батальон муромцев для моей охраны. Первому встречному лакею бросил на ходу:

— Царевну Августу и фрейлину Курагину — ко мне в кабинет!

Почиталин, уже успевший вернуться на рабочее место из Разумовского дворца, с тревогой на меня посмотрел, когда я пересекал приемную.

— Больше ничего особо срочного, государь, не поступало, — сообщил мне, предупреждая мой вопрос.

Кивнул ему на ходу, заскочил в кабинет, завертел головой в поисках места, куда убрать пакет из Москвы. Взгляд остановился на «секретной кладовой», двусторчатом шкафе. Распахнул дверцу с изысканным маркетри в виде целого цветочного букета из искусно подобранных кусочков драгоценного дерева, начал копаться на полках в надежде обнаружить подходящее для пакета место. Тесемки, кружева, целый ящик драгоценных табакерок. Зачем мне столько табакерок? Сам не пользуюсь, надо их раздарить…

Черт, подарки! Я не привез из Польши подарки для девчонок. Кажется, Агата боялась конкуренции прекрасных паненок. Что бы им отсюда выдать?

Я перебирал кружева, плохо понимая, на чем остановить свой выбор. Так меня и застали мои чаровницы — подмышкой тяжелый пакет, а в руке бабские причиндалы. Не впорхнули как раньше, а вплыли в кабинет как павы, присели в глубоком книксене. Не бросились мне на шею, не зацеловали-затискали. Что это с ними? И лица все еще припухшие, глазки красные. Опять рыдали?

— Ваше Величество! Какое счастье, что вы вернулись! И с победой! — высказалась Августа от двери, а Агата потупила глаза и замерла как статуя. — Празднование вашей виктории над пруссками будет? — поинтересовалась царевна.

— Не до того сейчас, — буркнул я.

Торопливо запихнув пук с кружевами обратно в шкаф, я забросил туда же пакет, прикрыл створку и, приблизившись к девушкам, распахнул объятья. Они не сдвинулись с места.

— Что с вами? Будто и не рады мне…

Агата всхлипнула и бросилась вперед. Обвила руками, прижалась всем телом, я почувствовал от него легкую дрожь. Августа осталась на месте, лишь сердито поджала губы. Что-то явно случилось. Будем разбираться.

— Когда я вернулся из-под Смоленска, меня встречали куда горячее. Что с вами? — повторил я свой вопрос. — Почему в трауре?

— Не было приказа Вашего Величества! — отчеканила Августа. Ее русский все лучше и лучше.

Я по доброму усмехнулся.

— Приказываю произвести смену гардероба и придать себе вид, подобающий первым дамам Империи, встречающим победителя! Шкаф видите? Полчаса на разграбление! Только пакет не трогать!

Августа скользнула мимо меня, обходя по дуге, и направилась к шкафу. Агата все так же висела на моей шее и тихо зашептала мне прямо в ухо:

— Боже, я так скучала! Ты не представляешь, как! Ночи спать не могла, вся извертелась на кровати. Сил уж не было терпеть!

Ее дрожь усилилась и передалась мне. Почувствовал, как поднялось возбуждение — стремительно, требуя немедленной разрядки. Руки стиснули приятные выпуклости Агаты, а те, что спереди, так волнительно впечатались в мое тело. Какие-то они… большие? Позже разберемся, на ощупь.

Августа уже перебирала тесемки и ленты, не обращая внимания на наши с фрейлиной обнимашки.

— Жарко в Петербурге. Хочу с вами в Петергоф переехать, — решил я порадовать девушек своей идеей.

— Бросишь нас там одних, как всегда? — отозвалась Августа.

Агата ответила иначе — все также шепотом и на ухо:

— Сначала в постель!

Ее реакция меня порадовала гораздо больше. Прежде за ней не замечалась склонность к интимной откровенности.

— Что, черт возьми, случилось⁈ Августа, что за обидки на пустом месте⁈ — повысил я голос.

Она задрожала, выронила из рук кусочки тканей. Они упали на пол в беспорядке, а девушка закрыла лицо руками и затряслась в рыданиях. Переход к слезам был столь стремителен, столь