Физрук: на своей волне 3 - Валерий Александрович Гуров

паркетом язык не повернётся назвать! Доски здесь лежат с конца восьмидесятых! Мы их красим, подновляем, шпатлюем, но они уже прогибаются, ходят ходуном! А дети ведь здесь бегают, прыгают… один неосторожный шаг — и можно получить травму.

Я покосился на неё, поражаясь тому, как ловко завуч выстроила речь, словно готовила её заранее. Конечно, интересно она всё-таки баба, своевольная. Я ведь просил никому не открывать рот…

Ну да ладно. Мымра, похоже, нюхом чуяла, где власть. Ну и стоило появиться кошельку в лице Али, и тут она как лиса перед курятником начала заискивать перед ним…

Аля, между тем, слушал и не перебивал.

— А ещё посмотрите на наши баскетбольные кольца, — не унималась завуч. — Они давно нуждаются в замене! Сетки так уже лет десять оборваны, щиты треснутые, а ведь дети занимаются ежедневно!

Мымра всплеснула руками, показывая своё искреннее возмущение этим «безобразием».

Аля продолжал делать вид, что слушает. Стоял, слегка покачиваясь, сунув руки в карманы. Но по выражению его физиономии мне было видно, что Крещенному чхать на школьные проблемы. Ему вообще не до школы.

Но завуч, словно не замечая этого, продолжала тарахтеть. Упрямая баба.

У неё этот внутренний стержень, или, как она сама говорила, «гражданская позиция», срабатывал в любой ситуации. Даже когда напротив стоит человек, который одним движением пальца может оставить Мымру без работы, а то и без здоровья.

Наконец Соня закончила свой монолог пафосно, как на педсовете:

— В общем, я вас очень прошу, по возможности, выделить финансирование для нашего спортзала. Оно действительно необходимо, сами видите.

Аля помолчал секунду, смотря на Мымру своим живым глазом. И снова надел очки.

Тишина висела слишком долго, и чтобы хоть как-то её разрядить, наша физичка неловко закашлялась.

Наконец Аля ответил, чуть растягивая слова:

— Ну… если школа выиграет олимпиаду, — он медленно перевёл взгляд на меня, — то, конечно, финансирование появится. И всё будет. И паркет вам поменяют, и кольца, и даже потолок подкрасят. Обещаю.

Вот тут, судя по тону Али, он начал закипать, и Соне следовало бы заткнуться. О чём, кстати, ей вовсю сигнализировал директор, хмуря брови. Но завуч девчонка непослушная и восприняла «обещаю» Али как зелёный свет.

— Вы только представьте, — снова затараторила завуч, не замечая, как у Али на лице всё явственнее проступает раздражение. — У нас даже футбольное поле… вернее, одно его название! Там ведь и уроки проводить невозможно! Вся трава вытоптана, одна глина. Настолько спрессованная, что уже годами ничего не растёт! А асфальт на беговых дорожках весь пошёл трещинами, дети спотыкаются, падают…

Аля слушал молча, пока в его глазах не появилась лёгкая скука, смешанная с брезгливостью. Потом коротко махнул рукой:

— Я вас услышал, — процедил он. — Как я уже сказал: если выиграете олимпиаду — получите финансирование. Всё будет. И поле, и трава, и асфальт новый постелим, хоть резиновый.

Он сделал паузу, а потом добавил с ядовитой ухмылкой:

— А если не выиграете… ну, тоже ничего страшного не произойдёт. Всех ваших детей распределят по другим школам.

Завуч вздрогнула, видимо наконец поняв, что добродетель из этого урода так себе.

Причём сказаны были эти заверения с таким тоном, будто Аля, улыбаясь, вытер ноги о Мымру.

Всё как двадцать лет назад.

Только теперь Крещенный делал это в строгом костюме, а не в малиновом пиджаке.

Друзья, не забывайте ставить лайки, пожалуйста!

Вам не сложно, а мне приятно!

Глава 2

Я, понимая, что Алю надо отвлечь, подмигнул Эльвире, подавая сигнал к началу следующего акта нашей постановки. Да, рановато, конечно… но кто ж знал, что Мымра влезет туда, куда влезать её никто не просил?

Математичка прекратила растяжку, гордо подняла подбородок и направилась к выходу из спортзала. Шла как актриса, покидающая сцену под завистливые взгляды зрителей.

Аля быстро переключился с завуча на свою жертву и проводил Эльвиру взглядом, ничуть не стесняясь окружающих.

Эльвира, кстати, отыгрывала свою роль исправно. Математичке явно нравилось такое внимание Али к своей персоне. Почти любая женщина в её положении вела бы себя точно так же — успешный мужчина, уверенный, с деньгами, и смотрит именно на неё.

После долгих лет жизни с мужем-алкоголиком, который, по рассказам коллег, неделями валялся под телевизором и забывал поздравить жену с днём рождения… это внимание было сродни приговору старой жизни и обещания новой.

Директор, тоже пытаясь сгладить ситуацию, быстро вернул разговор к «официальной повестке»:

— На самом деле школа у нас со спортивными традициями. Наши ученики неоднократно становились призёрами районных и городских соревнований!

Аля кивнул, вроде как слушая, но его взгляд всё ещё был прикован к двери, через которую только что вышла математичка. Естественно, как только дверь за Эльвирой закрылась, интерес к спортзалу у Али мгновенно иссяк.

— Леонид Яковлевич, понятно всё. Давай дальше, что там у нас по расписанию?

— Но я ещё хотел показать вам гимнастические снаряды…

— Не нужно, — отрезал Аля. — Я уже понял, что школа у вас действительно спортивная. Раз уж ставку делаете на олимпиаду по физкультуре — значит, с физической подготовкой всё в порядке, — ухмыльнулся он.

— Ну тогда… — директор развёл руками. — Пойдёмте дальше!

Аля развернулся и пошёл к двери, сунув руки в карманы. Я же поймал себя на мысли, что практически не видел телохранителя Крещенного, а он между тем всё время был в спортзале. И сейчас тоже застыл за шефом тенью.

Директор засеменил следом, растерянно кивая, как болванчик. По его лицу было видно, что Лёня так и не понял, то ли Аля его похвалил, то ли унизил. Интересно, а Лёня понимал, что этот визит носит чисто формальный характер? Вон Мымра, вроде баба смекалистая, а на полном серьёзе считает, что Аля может школе помочь. Хотя даже не так: может-то он может. А вот хочет ли?

Для меня интерес этого новоявленного бизнесмена был прозрачен и более чем понятен. Земля под школой муниципальная, и по документам отжать её будет ой как непросто. Впрочем, «непросто» и «невозможно» давно уже не синонимы.

Если знаешь, куда занести и кому позвонить — любую подпись поставят и любой акт перепишут так, как нужно.

А Аля знал.

Просто соблюдал формальности. Эту роль мецената он, судя по всему, играл для того, чтобы землю отжать было проще.

И вот это — самое мерзкое.

Я стиснул зубы, глядя, как Аля уверенно идёт